"Доктрина крепости" в России

[Дэмьен]

После резонансных приговоров за убийства и ранения в целях самообороны в Госдуме решили вернуться к вопросу о законодательном расширении возможности применения оружия. Единоросс и член ОНФ Алексей Журавлев подготовил законопроект, который разрешает россиянам, в дом или на участок которых проникли злоумышленники, применять любые виды оружия и даже убивать обидчиков.

— По действующему законодательству, если у человека, который залез ко мне в дом, есть в руках пистолет, то я еще должен подумать, угрожает ли это моей безопасности, как мне его можно ударить, чтобы не повредить, — рассказывает Журавлев. — Надо приблизиться к европейским нормам. Если человек залез в дом, надо разрешить применять любые виды оружия, и это будет считаться самозащитой. А сейчас у нас защиты частной собственности нет вообще никакой.

Вопросы самообороны сейчас регламентируются ст. 37 Уголовного кодекса, согласно которой причинение вреда нападавшему не будет преступлением только в том случае, если жизни и здоровью человека действительно угрожала опасность. При этом в суде надо доказывать, что защищающийся причинил вред нападавшему не в умышленных целях, а исключительно «в пределах необходимой обороны».

На практике же суды периодически приговаривают к реальным срокам заключения тех, кто был вынужден защищаться. В августе суд в Бийске приговорил чемпионку России по пауэрлифтингу среди юниоров Татьяну Андрееву к семи годам лишения свободы за причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего. Тот, по словам Андреевой, пытался ее изнасиловать. Обвинение не обнаружило на ее теле следов борьбы, поэтому судья отправил девушку в тюрьму. Правда, бывают и случаи, когда судьи ограничивались менее строгим наказанием. Так, в Омске женщина убила супруга, который напал на нее с топором, и получила один год исправительных работ.

На Кубани хозяин частной гостиницы защищал семью и постояльцев от нападения группы бандитов, вооруженных битами, ножами и ружьями. В результате конфликта предприниматель тяжело ранил троих нападавших и получил один год лишения свободы за умышленное нанесение здоровью нападавших «вреда средней тяжести».

Попытки исправить ситуацию политики предпринимают регулярно. Полномочный представитель правительства РФ в высших судебных инстанциях Михаил Барщевский в прошлом году пытался предлагал концепцию «Мой дом — моя крепость» к обсуждению пленума Верховного суда. Однако успеха добиться не смог.

— Я сторонник жесткого подхода. Любой вошедший в мой дом и на мою территорию рискует получить пулю в лоб. Для того чтобы у преступников, даже у пьяных, на уровне инстинкта было заложено, что это опасно, — разъяснил Барщевский.

В апреле 2012 года вице-спикер Госдумы Игорь Лебедев (ЛДПР) также предлагал пересмотреть вопрос о праве россиян на самооборону. Однако кабмин не поддержал законопроект ЛДПР. Похожий законопроект о расширения понятия необходимой обороны в нормах уголовного права разрабатывал и сенатор Евгений Тарло. Однако и он получил отрицательные отзывы от Верховного суда и аппарата правительства.

— Эта тема актуальна по-прежнему. Люди не защищены от преступлений. Получается, что когда десантник, защищая ребенка от педофила, убивает насильника, то десантник получает реальный тюремный срок, — рассказывает он.

Первый замруководителя фракции «Единая Россия» Николай Булаев убежден, что существующих норм закона вполне достаточно.

— У нас уже есть понятие самообороны. Я не думаю, что необходимо вводить дополнительные законы или нормы по этому вопросу, — сказал он.

Председатель Московской коллегии адвокатов «Князев и партнеры» Андрей Князев предположил, что до сих пор законопроект не могли принять из-за «постсоветского мышления россиян». Однако уже в скором времени сознание людей поменяется, прогнозирует он.

— Сейчас мы, может быть, и готовы стали к принятию закона. Просто раньше все ориентировались на советское время, когда собственность жилья не имела такую ценность, как жизнь человека. Сейчас есть тоже много вопросов, которые надо прорабатывать. Например, если в дом ломится пьяный сосед, бывший муж. Можно его убивать? Либо когда ты оплатил съемную квартиру, рвешься в нее, а хозяйка не пускает, — приводит он примеры.

Для сравнения, в США, согласно «Доктрине крепости» (реализована в законодательстве большинства штатов США), граждане имеют законное право стрелять по непрошенным гостям, чтобы защитить себя, свою собственность и других людей от нападения или вторжения (которое потенциально может закончиться нападением). В рамках законодательства принцип означает, что причинение смерти лицу, незаконно проникшему в жилище, может быть оправдано судом как допустимая мера необходимой обороны, без необходимости дополнительных обоснований причинения смерти. В Израиле принят закон, известный как «Закон Дроми», определяющий противодействие нападающему как законно необходимую оборону. Аналогичный закон был принят в Италии в 2005 году.

http://izvestia.ru/news/555947

[Дэмьен]

Пожалуйста без агитаций и пропаганды. Тезисы действий в нескольких предложениях (без ссылок на др. форумы).

Для начала, для начала, неплохо было бы проголосовать таки на сайте Российские Общественные Инициативы. И когда инициатива наберёт свои положенные 100000 голосов, автоматом будет рассмотрена ТАМ.

Это- для начала. К большему я пока никого не призываю.

[Дэмьен]

Я даже предлагал там исходить из тезиса «Мой дом – моя крепость», перемещение периметра моего участка или моей квартиры дает мне право стрелять. Вот это не сформулировали. Правда, сформулировали другую вещь, что если я установил дома какую-нибудь там ловушку или, там, самострел, то я отвечаю за последствия только в том случае, если это было законное проникновение. Ну, МЧС приехало. А если незаконное, то я не отвечаю. Потому что раньше за это сажали.

Я очень люблю пример один, когда... Ну, этому делу лет 30, этому примеру. Москвич один, когда только появилась вневедомственная охрана, уезжал... А вы знаете, когда сдаешь квартиру на вневедомственную охрану, нужно было ключи отдать в милицию. Вот он, значит, отдал ключи в милицию, уехал отдыхать в Сочи. И поставил на столе бутылку коньяка, хорошо замешанного с мышьяком. Приезжает он через месяц, входит в квартиру, а там 2 трупа, 2 милиционера лежат. И вот это дело стало хрестоматийным. Его осудили за непредумышленное убийство. А с моей точки зрения, там не было вины, поскольку милиционеры не должны были входить в квартиру при отсутствии вызова. Значит, если они вошли, то они не должны были пить коньяк. Если они выпили коньяк, то они сами рисковали своей жизнью. То есть он не виноват, он не предвидел и не мог предвидеть, что правоохранители будут нахаляву пить его коньяк. Вот моя позиция была еще тогда, в советские времена.

Но вот сейчас Верховный суд приблизительно эту позицию занял. Вот, если незаконное проникновение. А если было бы законное, например, протечка и пришел сантехник, и напоролся бы на самострел, вот тогда ты отвечаешь за неосторожное убийство.

С.КОРЗУН: То есть если бы на месте Юрия Деточкина был автослесарь или автомеханик...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Из службы «Ангел».

С.КОРЗУН: Да, из службы «Ангел»... Тогда бы. А так Юрия Деточкина оправдывать не будем в связи с новыми веяниями у нас.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да.

С.КОРЗУН: Напомню, Михаил Барщевский, гость программы «Особое мнение», это радио «Эхо Москвы» и телеканал RTVi. Давайте есть еще время, может быть, начнем, продолжим, возможно, после перерыва. Вчерашнее решение Конституционного суда. Значит, зачитаю по агентству Интерфакс. «КС подтвердил право избирателей обжаловать результаты выборов в судебном порядке, признав сложившуюся правоприменительную практику в этом вопросе, запрещавшую напрямую обращаться в суд, неконституционной». Несколько вопросов по этому поводу возникает. Ну, сначала прокомментируйте сам факт, положительно, отрицательно, правильно, неправильно?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, давайте так. Я сейчас говорю свою личную точку зрения.

С.КОРЗУН: Так. Начинаем делить, да. Особое мнение гражданина Михаила Барщевского.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, дело все в том, что поскольку по должности я являюсь полпредом правительства в Конституционном суде, то когда вы меня спрашиваете про Конституционный суд, я сразу оговариваюсь, что это моя личная точка зрения.

Значит, решение, с моей точки зрения, абсолютно правильное и очень опасное. Сейчас объясню, почему. Такой парадокс. Но могу отметить одну вещь. Для тех, кто не верит в нашу судебную систему совсем, не частично как я, а, вот, совсем не верит в нашу судебную систему, я вам хочу сказать, что это решение полностью противоречит позиции Кремля по этому делу. Это свидетельствует о том, что Конституционный суд не визирует свои решения в администрации президента. Это свидетельствует о том, что Конституционный суд исходит из своего правильного и неправильного, но своего понимания Конституции. Это пункт первый, который, объективности ради, надо отметить.

Почему это решение правильное? Если мы берем высокую теорию права, то пассивное избирательное право – оно не заканчивается опусканием бюллетеня в ящик. Оно заканчивается надлежащим подсчетом голосов. И судебная практика до этого решения КС шла по пути такому, что жалобы граждан на неверный подсчет голосов не принимались, поскольку считалось, что человек опустил бюллетень, всё, его пассивное избирательное право на этом закончилось. КС... Мы сейчас говорим про теорию права. КС посчитал, что нет, пассивное избирательное право заканчивается моментом подсчета голосов и опубликованием результатов. А если так, то я могу свое пассивное избирательное право отстаивать до самого конца.

С.КОРЗУН: То есть до опубликования результатов?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да.

С.КОРЗУН: А если результаты опубликованы?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я могу обжаловать подсчет голосов.

С.КОРЗУН: То есть и результаты можно обжаловать?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, да, естественно.

С.КОРЗУН: Соответственно, не заканчивается право, тогда просто внесем уточнение, с моментом публикации.

М.БАРЩЕВСКИЙ: При этом КС очень тонко заметил, что только в пределах своего избирательного участка. То есть если я голосовал на избирательном участке 1211, я не могу обжаловать подсчет голосов на участке 1212.

С.КОРЗУН: Даже если я являюсь наблюдателем?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, это нет. Наблюдатель – это всё отдельно.

С.КОРЗУН: Мы говорим просто о гражданах, об избирателях без всяких прочих.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да-да-да. Там, политические партии, кандидаты – они могли обжаловать всё и всегда. Почему я говорю, что решение очень опасное? Значит, представьте себе количество недовольных избирателей и количество жалоб, которые каждый из них может подать. Я как-то приводил пример, что наши суды общей юрисдикции рассматривают в год 20 миллионов дел при том, что всего 20 тысяч судей. Значит, я думаю, что после очередных выборов количество дел может увеличиться на несколько сотен тысяч. А если партия еще ведет хорошую агитацию, то она может агитировать и за то, чтобы подавали в суд. В представляете себе количество дел, которые свалятся на судей? Да? А у нас не прецедентное право, у нас каждое дело нужно рассматривать отдельно. Вот, вы пожаловались на результаты подсчета голосов на участке 1211 и я пожаловался. Нельзя наши дела объединить в одно производство. Надо будет вынести 2 решения.

С.КОРЗУН: Неужели, нельзя, если идет одно и то же?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нельзя. Нельзя-нельзя. Низзя.

С.КОРЗУН: Объединить иск, коллективный сделать потом впоследствии?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Низзя. Низзя. Низзя.

С.КОРЗУН: Что же это такое-то?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот, поэтому да. Вот, пока низзя. Наверное, придется менять и ГПК, и предусматривать возможность объединения исков в одно производство по схожим мотивам, там, в пределах одного избирательного участка. Не знаю, я сейчас не хочу писать законы в радиоэфире. Но реальные последствия – они будут такие, знаете, веселые.

С.КОРЗУН: Вопрос. Инга-Иван подписался товарищ, приславший вопрос. «Какому количеству граждан от числа проголосовавших нужно подать в суд на нарушение прав, чтобы выборы не признали? Половине плюс один или одного голоса ущемленного в правах без всякого плюса хватит?»

М.БАРЩЕВСКИЙ: Достаточно будет решения суда. По одному иску или по 100 тысячам исков, это не имеет значение. Если один подаст в суд и докажет, что при выборах на этом избирательном участке был вброс бюллетеней, там, неправильный подсчет голосов, неправомерное устранение наблюдателей, то суд принимает решение не в пользу этого гражданина, что «Иванов – ты хороший», а суд принимает решение, что выборы на этом избирательном участке условном 1211 являются недействительными в связи с такими-то нарушениями. Всё.

С.КОРЗУН: Михаил Барщевский. Это «Особое мнение». К вашим вопросам и комментариям... Понятно, что оружие вызывает сразу много вопросов. Мы вернемся сразу после перерыва через 3 минуты.

НОВОСТИ

С.КОРЗУН: Напомню, что сегодня в гостях Михаил Барщевский. Как я ожидал, очень много комментариев по поводу первой части нашей беседы, праве на оружие. «Преступника, пойманного с пистолетом, можно посадить хотя бы уже за его ношение, поэтому не каждый бандит таскает его с собой, – пишет Артем из Тольятти. – Я – противник, - продолжает он, - разрешения пистолетов. Но если разрешат, куплю его первым». Если разрешат.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Логично.

С.КОРЗУН: Второе. Стилман, ну, по крайней мере, такая подпись, не знаю, с какого телефона: «Вы бессовестно лоббируете интересы торговцев оружием. Хотите получить массовые убийства в школах как в США?»

М.БАРЩЕВСКИЙ: Как говорит Алексей Алексеевич Венедиктов? «Аптека за углом»? Это мой ответ Стилману. Ни одного еще преступления в США... Во-первых, в школах в США запрещено ношение оружия, прежде всего, охранникам. Почему в школах и на кампусах совершается такое количество преступлений, расстрелов массовых? Потому что охранникам на территории университетов и школ запрещено ношение оружия. Ау, ребята.

С.КОРЗУН: Ну, соответственно, там преступники и укрываются.

М.БАРЩЕВСКИЙ: На территории американской школы или университета преступник себя чувствует как в России. Никого рядом с оружием быть не может, вот и всё.

С.КОРЗУН: У нас также надо оставить или разрешить и студентам, и школьникам?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет-нет-нет.

С.КОРЗУН: Не, ну, к вопросу о разрешении. Студентам, конечно, да. Насчет школьников – шутка.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я считаю, что в учебных заведениях ношение оружия недопустимо. В учебных заведениях. Я считаю, что, знаете, когда...

С.КОРЗУН: Во всех общественных местах, тогда продолжим, да?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, да. Стадионы, театры и так далее. Стоят ячейки, сдаешь его и все. Или просто когда идешь на стадион или в театр, не берешь его с собой.

С.КОРЗУН: Айрат спрашивает: «Если у вас такая статистика, почему президент США против оружия?» Ну вот любим на Америку ссылаться всегда.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Президент США против оружия потому... Ну, во-первых, вопрос в том, насколько он против оружия, это первое. А второе, президент США – он руководствуется не соображениями целесообразности как любой другой президент, а соображениями популярности. Вот, сегодня в Америке популярно поговорить на эту тему. И вообще, знаете, я, конечно, сам западник, но нам не надо во всем копировать Запад, потому что иначе мы скоро разрешим однополые браки, усыновление детей однополыми семьями. Вот, я, наверное, надеюсь, что я до этого не доживу, потому что... Я не то, что против, я просто понять этого не могу. Поэтому, знаете, не надо во всем копировать Запад сразу. Давайте, вот, дорастем до их высокого уровня, а потом будем уже копировать во всем.

С.КОРЗУН: Несколько человек утверждают, что мы ошиблись в терминах, вы ошиблись в терминах. Голосование – это активное избирательное право. И Лариса, и Игорь, и еще другие.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Насколько я помню. Может быть, я, действительно, ошибся, но, насколько я помню, пассивное избирательное право – это голосование, а активное – это быть избранным. Ну, я, может быть...

С.КОРЗУН: Ну, утверждать не будем, тем более...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. К концу дня могу уже плохо соображать.

С.КОРЗУН: Меняем тему. «Михаил Юрьевич, - спрашивает Виндерт, - ваше мнение как юриста, не многовато ли дел открыл Следственный комитет против Навального? Не является ли это гарантией того, что Навальному уже не отделаться условным наказанием уже по второму делу? Ведь, формально имеем серьезный рецидив». Тут много вопросов по Навальному и по этому процессу.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Значит, как у юриста у меня мнение такое, что Следственный комитет должен открыть столько дел, сколько преступлений совершено, если они совершены. Как у человека, ну, немножко связанного с политикой и с формированием общественного мнения, у меня есть ощущение, что слишком много открыли. Потому что, знаете, когда много, уже как-то доверия нет. Лучше одно железобетонное, чем 5 так вот, с натяжечкой. Поэтому с точки зрения рецидива то здесь вы ошибаетесь. Дело все в том, что рецидив – это совершение преступлений после вынесения приговора. Здесь может быть 5 условных сроков. То есть не то, что, вот, по первому – условный, а по второму, поскольку уже был условный, то присовокупляем. Условный срок – это испытательный срок на там такое-то количество лет после вступления приговора в законную силу. Если допустить, что у Навального были эти преступления, то они все были совершены до вынесения первого приговора. Там другое дело, что если все дела объединить, то можно методом сложения за каждое преступление в отдельности. Но говорить о том, были там преступления или не были там преступления, я бы сейчас воздержался, потому что в объеме той информации, которой я располагаю, ну, все в достаточной степени противоречиво.

Понимаете, вот у меня как у юриста и как у человека, который сейчас, ну, в силу своей должности председатель экспертного совета при омбудсмене по защите прав предпринимателей, у меня несколько вызывает удивление, как это организация 3 года пользовалась услугами другой организации, платила ей деньги за это, услуги выполнялись, а через 3 года вдруг решили «Ой, знаете, а чего-то это дорого. Наверное, нас обманули». Ребят, ну это рынок. Ну, с вами договорились по такой цене, вы подписались, 3 года платили. Вас кто-нибудь кинул? Да? Через 3 года... Это я сейчас пошел, купил холодильник, через 3 года захожу в магазин, смотрю «Ой, а у вас холодильник дешевле, чем тот, который я купил». Значит, меня в магазине обманули, верните мне деньги. Ну, тут... Логично?

С.КОРЗУН: Ну, аналогично.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Вот. Поэтому... И вообще какие?.. Ну, не знаю. Какие-то есть такие, несколько странные истории.

С.КОРЗУН: Андрейка71 просит вас прокомментировать отмену прямых выборов в Дагестане и Ингушетии, ну и, возможно, практически на всем Кавказе. Он задает вопрос: «Назад в первобытное общество?»

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не, вот без этих, как бы...

С.КОРЗУН: «Как же они тогда президента России выбирали?»

М.БАРЩЕВСКИЙ: Слушайте, без этих обобщений. Значит, я...

С.КОРЗУН: Вообще юридически законно, что в части там регионов одна система, в части регионов другая? Или как приняли, так и приняли?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я уже высказывался по этому поводу и не только на «Эхо Москвы», но и на открытой трибуне в Госдуме, и на совещаниях разных. Я считаю, что... Тут я люблю цитировать Ленина «Не может быть законности калужской и пензенской, законность должна быть одна. На всей территории РФ должны действовать одинаковые законы». Это моя такая тупая теоретическая позиция. На что практики мне отвечают, что в тех республиках, где очень сильно выражено, скажем так, этническое противостояние, ну, где интернационализм не победил и новая историческая общность людей... Как она называлась? Советский народ. Вот, где не до конца советский народ сложился, то там выборы, прямые выборы могут привести к гражданской войне. Меня в этом убеждают люди, которые на Северном Кавказе работали или работают. Причем, это серьезные профессиональные ребята, и у меня нет оснований им не доверять. Поэтому логика этого решения – она была теоретически, конечно, не безупречна, но практически она сводится к следующему. Что в тех регионах, где мы опасаемся этнического противостояния, не надо, так сказать, играть с огнем рядом с пороховой бочкой. А то, что на Кавказе пороховая бочка, видит любой, у которого есть глаза. События, происходящие на границе между Ингушетией и Чечней, где и там и там, между прочим, авторитетные лидеры. Это не то, что там где-то слабые лидеры, да? Значит, показывают, что это все может нехорошо кончиться.

Это позиция, повторяю еще раз, практиков. И практики говорят «Давайте, вот, на какое-то время, вот, пока устаканится, давайте вот так».

Я просто помню, я принимал участие в судебном деле. Это были выборы в Карачаево-Черкесии. Там был Семенов, по-моему, карачаевец и черкес Делев или Деев (не помню фамилию). И, вот, республика была на грани гражданской войны. Это 1999-й или 2000-й год. Реально на грани гражданской войны. Потому что победил Семенов, а, соответственно, другие... Причем, по национальному признаку были против. И вот это было очень такое, тонкое, деликатное... Было судебное дело, но тонкое, деликатное дело. Потому что нужно было добиться такого решения, чтобы выборы состоялись, как бы, были признаны действительными, но это не породило конфликта национального. И, в общем, тогда удалось проскочить между Сциллой и Харибдой, и очень разумно повел себя Семенов сам и Делев. Тоже они очень разумно оба себя повели. И там, в общем, наступило замирение. Но то, что там было все на грани реальной братоубийственной гражданской войны... Причем, когда я говорю «братоубийственной», я имею в виду первоначальное значение этого слова.

А теперь возьмите республики, где есть мусульманская и православная составляющие. Там еще к национальному добавляется межконфессиональное. Поэтому я был противником этого и остаюсь противником этого. Но просто я пытаюсь объяснить, чем руководствовались те, кто это решение принял и провел его. И повторяю еще раз, я – теоретик, я сижу в Москве, мне хорошо, да? Но практики, которые там на месте работают, они говорят, что это очень опасно. И игнорировать их точку зрения я не могу. Ну, для меня компромисс, внутренний компромисс заключается в том, что, ну, о’кей, ребят, ну, хорошо, давайте, так сказать, там 5 лет ближайшие выборы проведем вот так. Тогда не выборами, а через назначение. Но всегда так не может быть. Не может быть в Московской области свои законы, а в Ингушетии свои законы. Не может быть. Это ведет к распаду страны. А распад единого правового пространства в конечном итоге приводит к распаду страны.

С.КОРЗУН: Меньше минуты остается у нас, последний вопрос. Возвращаемся еще к одному резонансному делу. Свет77 спрашивает: «Комиссия по общественному расследованию событий 6 мая представила факт, который свидетельствует, что столкновения демонстрантов с силами правопорядка вызваны действиями представителей власти. Материалы будут переданы в СК и прокуратуру. Будут ли приобщены?» – вопрос к вам. На ваш взгляд?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не знаю. Я, слава богу, не являюсь председателем СК.

С.КОРЗУН: Должны ли быть приобщены? Как юрист тогда.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Процессуально, по УПК – нет. Потому что к уголовному делу приобщаются... Есть так называемые относимые, допустимые доказательства. Заключение общественной комиссии не является ни относимым, ни допустимым доказательством. Свидетельские показания – да. Но свидетельские показания даются не в письменной форме, а в устной форме. Поэтому думаю, что по формальным основаниям отклонят и всё.

С.КОРЗУН: Михаил Барщевский, это программа «Особое мнение». До встречи в следующий раз. Счастливо.

http://www.echo.msk.ru/programs/personalno/1058857-echo/

[Дэмьен]

В рамках законодательства принцип означает, что причинение смерти лицу, незаконно проникшему в жилище, может быть оправдано судом как допустимая мера необходимой обороны, без необходимости дополнительных обоснований причинения смерти.

http://oper.ru/news/read.php?t=1051612564

Думаю, если подобное узаконить и в России, то это будет просто идеальным вариантом для самооборонщиков.

[ЛИС]

Думаю, если подобное узаконить и в России, то это будет просто идеальным вариантом для самооборонщиков.

Да, хватит уже истерить. Я Вас спросил алгоритм решения вопроса (если знаете).

В ответ куча цитат, выборок, и вопросы, вопросы, вопросы....

[Дэмьен]

Я Вас спросил алгоритм решения вопроса (если знаете).

В ответ куча цитат, выборок, и вопросы, вопросы, вопросы....

Я продвигаю инициативу. А не даю ответы на вопросы, типа: как жить дальше?

Каждый решает сам - как ему быть и что делать.

Интересует моё личное мнение? Пост #104. Вот с этим я готов безоговорочно согласиться. Любой, кто вторгся ко мне в дом без спросу, должен получить ему причитающееся. Система воздаяния, в идеале, должна срабатывать немедленно, без отсрочек.

Появляются дополнительные вопросы? Отлично. Меня это очень радует. Люди, по крайней мере, начинают задумываться...

Изменено 1 сентября, 2013 пользователем Дэмьен

[Дэмьен]

Да, хватит уже истерить.

Да я здесь спокоен, как удав. На самом деле.

А вот схемка интересная: http://mapyourinfo.c...81%D1%82%D0%B8/

И ещё одна цитата от Барщевского:

Если преступник вошел на мою территорию, он поставил себя вне закона. И если я вижу у себя постороннего, имею право по нему стрелять сразу...

http://www.echo.msk.ru/programs/razvorot/876586-echo/comments.html

Изменено 1 сентября, 2013 пользователем Дэмьен

[[za30]KONG(RUS)]

Житель Кентукки сбил дрон над своим домом

В штате Кентукки, добропорядочный гражданин Уильям Меридет, особо не заморачиваясь и долго не думая, метким выстрелом из помпового ружья "приземлил" неопознанный летающий аппарат, именуемый в простонародье "дроном" или "коптером".

В интервью американским изданиям, гражданин отметил, что никогда не пристрелил бы пролетающий над ним дрон, но этот сбросил скорость и снизился как раз над его участком. Вдобавок, гражданин заметил работающую на дроне видеокамеру, что его окончательно расстроило.

Через некоторое время возле его дома остановился автомобиль с четырьмя, вооруженными пистолетами людьми, один из которых, находясь в состоянии аффекта (как оказалось впоследствии, именно его дрон стоимостью $1800 неудачно приземлился) стал угрожать хозяину участка.

На что последний сообщил, что "еще шаг на мою территорию и будет еще один выстрел". Чем заставил аэролюбителя отступить и дождаться приезда полиции. Которая арестовала и отпустила стрелка на следующий день до судебного разбирательства.

Уильям Меридет не особо переживает об исходе судебного разбирательства, потому что обоснованно считает, что залет неопознанного, оснащенного спецсредствами, летательного аппарата на свою территорию примером классического "вторжения".