Мои отчёты за сезон 2008

[UAZAVRIK]

Рябчик капут!

И музыка прикольная

Молодец, Александр!!!

[Леший74]

Классно. А где охотились-то, если не секрет конечно?

[Александр Л]

Классно. А где охотились-то, если не секрет конечно?

На границе Тюменьской и Свердловской обл.

[Александр Л]

Часть первая – «наивная и может смешная»

Нет химия всё таки наука сложная. Вроде знаешь тут медный купорос, а тут люминий, но смешаешь вместе, непредсказуемый коктейль получается. От пропорций, оказывается «многое зависит». Так и в нашей компании вроде всех знаешь, а в разных сочетаниях совершенно разный результат выходит. Вот и нынче подобралась бригадка…. Вроде люди, как люди - ноги, голова, а на деле не пьём, не курим, в 6 утра соскочили и как бешенные по полям, да по холмам и всё пехом. Я то думал, с нормальными «чабанами» охочусь. Загончик сделали… по писярику, закусить, махорочной затянуться, так нет, эти зулусы не останавливаются, и ты честный асфальтовый мучача… уже начинаешь путать, где ты на номер должен встать, а где в загон шарашить.

Апофеоз первого дня, иду «как бы в загон», язык на плече как у собакена, впереди холм, крутой, круче только Абрамович, да мало этого ещё и зарос шиповником как волосами гамадрил в нашем зоопарке. Ну я-то самый умный… Вижу ствол поваленного дерева, аккурат по центру этого безобразия. Я на него залез и как канатоходец преодолеваю, так сказать, естественное препятствие. В середине пути, нога соскальзывает и я пикирую своей личность прямо в шиповник. Затяжной прыжок, парашют не раскрылся, и в довершение к разодранным рукам и лицу существенный удар по затылку от любимого оружия. Мурка (МР 153) пригрела по темечку до звездопада в глазах. «Господи», - думаю я, «если ты есть, выгони ты этих козлов под выстрел соплеменникам Нельсона Манделы, иначе это африканское сообщество меня доконает».

Но либо бога нет, либо молитвы мои неправильные. Из трех загонов первого дня ни одного выстрела. Хотя козликов видели. Однако у технократов - африканцев, то прицел «замылен», то «далековато было».

И всё-таки первый день не был таким мрачным, как может показаться. Надо сказать, что у этой безумной бригады был бригадир. И как выдумаете кто? Я. Всё бестолковые загоны на моей свести – простите меня зулусы и не жарьте меня на костре. Наконец, после долгих ритуалов меня свергли. И дело пошло.

Стою я со своей любимой видеокамерой на номере в самом углу самого (на мой взгляд) беспантового загона. И как всегда, вдруг – БАБАХ… потом ещё семь выстрелов, потом ещё три… потом два. Какие у вас мысли…? Правильно и у меня те же. «Весь лес кончили, всю животину снопами положили, надо идти вязать и в бочках солить». Треногу взвалил на горб вместе с видеокамерой, и побежал на подмогу. Слышу за спиной тонкий свист истинного африкоса. Спускаюсь в лог. И вижу. Гордо стоит Мишаня, а в ногах у него фарш. Мясорубка отдыхает (по ходу вся бригада включая загонщиков отстрелялась по несчастному козлику). Наивно спрашиваю:

- Где остальные зулусы?

- Там. Второго подбирают.

Фраза повергла меня в унынье. Представились родные просторы и куски свежего мяса разбросанные то там, то тут. Мои товарищи бредут по косогорам и собирают это безобразие, складывая в мешки. Однако, всё оказалось не так страшно. Второй козлик был взят чисто. Так сказать, без садизма, я даже позволил себе сделать несколько фото.

Думаете, на этом день закончился, не тут-то было. Бригада распоясалась, Илья даёт одну команду за другой, и мы несчастные, блуждаем по холмам и березнякам в поисках охотничьей удачи. До темноты мы хватали удачу за хвост, но так и не взяли за горло. Вернулись на заимку затемно. Из обычного стандартного набора «Баня – водка- гармонь» была только баня.

День второй окончательно похоронил меня как руководителя.

Загоны шли сплошняком, мы просто не останавливались. На последнем издохе я штурманул очередную гору и при расстановке номеров выбрал самый ближний. Юрец снисходительно смерив меня взглядом разрешил занять номер. Я был счастлив. Поставив треногу укрепив камеру я занимался съёмкой местности. Как же это интересно снимать лес. «Чу! Но что это? Я слышу характерный шорох травы. Неужели на меня выходят косули?» (использование литературных штампов вредно для читателя, но по ёрничать то можно, а? Тем более, впереди всё по серьёзному, по взрослому)

Часть вторая – «серьезная и где-то грустная»

Кто не был ни разу на охоте, прошу Вас не читать дальше – это интимная сторона жизни это всё равно, что заглядывать в спальню, нюансы понимают только партнёры.

Я вижу их. Тройка. Выходят осторожно. Встали за мелколесьем. Я могу стрелять, но рискованно, ветки изменят полет картечи. Первый рогач. Слушает поле, которое предстоит пересечь. Внутри меня начинается борьба, включить камеру или вскинуть ружье? Охотник побеждает. Плевать на камеру, буду стрелять. Замер. Косули тоже стоят. Я не знаю. о чём они думали, может о том, как выжить. Я думал, как убить.

В руках у меня было оружие, в стволе картечь. Каждый шарик этой картечи с самого начала своей жизни уже мечтал порвать плоть, потому что это его задача. Моё ружье было придумано для того, чтобы убить. Его ствол, его сердце, его разящая стрела.

Но они… Они боятся за свою жизнь, они уходят от загона, они беззащитны перед сталью патрона и силой пороха. Жаль мне их? Нет. Они моя дичь, моё мясо. Я буду есть это мясо как миллионы людей каждый день едят, мясо животных чтобы жить. Эту победу и добычу завещали мне мои предки. Через секунду душа животного, если она есть, умчится на небеса. Но сейчас я сжимаю цевье своего ружья, до сумасшедшей боли в костях и жду, когда они решаться на свой смертельный шаг. И они пошли…

Первым выстрелом кладу сеголетка, хотя целил в рогача, сеголеток просто поспешил и первым принял картечь. Вторым попадаю в рогача. Вижу, как он дернулся, бок окрасился красным, рогач присел, но продолжает отчаянно бежать. Третьем догоняю его. Умом понимаю, не жилец. Переношу огонь на оставшегося. Вижу, стрелять придётся в угон. Задираю ствол. Пусть уйдет мне хватит. А дальше как в замедленном кино. Рогач бежит и валиться под косогор. Я смотрю на сеголетка, он пытается встать, падает, что делать стрелять? Нет. Надо дорезать, а ножа нет. И мне как-бы больно, и я как-бы не знаю, прав ли я. Хватаю камеру, снимаю агонию животного. Ах, нет ножа… Оставил в избушке, пытался ограничить безмерную поклажу, штатив, камера, фотик, объектив, ружье, патроны, а оказалось нож нужнее.

Конец истории прост. Я сидел и курил, мужики искали упавшего с косогора рогача, смотрели высечку с ушедшего козлика (я им сказал что попал) и в оканцовке грузили теперь уже «мясо» в машину, а я всё сидел и думал… стрелять? или снимать? И додумался СТРЕЛЯТЬ… если нельзя снимать……. А в общем зулусы многому меня научили спасибо братцы…И простите за мою уловку про подранка. Просто я хотел что бы в этот день больше ни кого не убивали даже на мясо.

[Айвенго]

С ПОЛЕМ! А закат вАщеее абалденный! А где видео?

[Александр Л]

С ПОЛЕМ! А закат вАщеее абалденный! А где видео?

Решил не размениваться по мелочам готовлю супер хит по итогом всех козлиных охот.

[Шатун]

Александр, как всегда прекрасный рассказ и очень красивая охота. С полем!!!

[mih64]

Александр, КРАСОТА! С полем!

В Никольском О.Х., откуда мы только вернулись тоже появились белые кабаны. Местный егерь, твой тезка, удивлен не менее тебя. Причем они не только видели их, но и взяли. Были просто белые, были местами. Ответа они сами не знают.

[Александр Л]

В Никольском О.Х., откуда мы только вернулись тоже появились белые кабаны. Местный егерь, твой тезка, удивлен не менее тебя. Причем они не только видели их, но и взяли. Были просто белые, были местами. Ответа они сами не знают.

Ну что ж значит не глюк был

В дополнение к отчёту фото моего первого трофейного рога. К сожалению он был один, второй «козлик» успел сбросить. Не медальный конечно трофей, но первый – приятно, хвастаюсь

[охотник-2]

Александр С ПОЛЕМ!!!! охота удалась..хороший трофей....

[rawil]

С полем поздравляю!!!Замечательно написано ,тока вот убить слово мммм режет слух=))все понемаю ,но все же=))

[кореев]

С полем!!! отличные фото и видео

[surok332]

С полем !! Александр, очень красивые фото, всё красиво что связано с природой

[Александр Л]

Этот рассказ, не об африканцах и не о компьютерных юнитах, я просто сравнил своих товарищей с искусными африканскими охотниками, а для понимания их реального профессионализма использовал термины геймеров, и вот, что из этого получилось.

Словарь:

Бушмены – (англ. Bushman, от гол. Bosjeman - лесной человек), народ живущий в областях Намибии и прилагающих районах ЮАР, Ботсваны, Анголы. Антропологически отличаются от негроидов, поскольку имеют более светлую кожу, тонкие губы. Бушмены великолепные рассказчики, они неподражаемы в пантомиме и танце. Живут за счёт охоты, и заслужено считаются, прекрасными проводниками и охотниками. ( короче крутой юнит)

Зулусы – африканский народ, искусные охотники, воины и просто клёвые пацаны способные быстро проходить десятки километров в день. .( сильный, юнит, но требует раскачки до следующего уровня)

Массаи – народ пограничных районах Кении и Танзании. Традиционные занятия – кочевое скотоводство, ремёсла, охота. ( первый уровень боевого юнита)

Белые – порода бледнолицых не обладающих особым талантом к охоте, зато они весёлые, жизнерадостные, любят гулять по лесу и стрелять мимо, куда бы они не целились. (лишние не о чемные юниты, не знаю зачем вообще нужны).

Я, «белый охотник», восстановленный вчера за бутылкой в должности бригадира, уверенно вел «номера» по прижатой заморозком траве. Абсолютное безветрие и широкий шаг пяти номеров, создавали впечатление проходящего по Транссибу товарняка. Но разве это может смутить «опытного» бригадира?

В нашей бригаде с прошлой охоты произошли некоторые перемены. Во-первых, исчез один из «зулусов», но на смену ему пришёл «бушмен» со странным для Африки именем Константин Витальевич, а, во-вторых, к нам примкнул бывший в отъезде Сантёр.

Наш товарняк мотал уже второй километр, когда скромный до невозможности «бушмен» Виталич философски заметил:

– Это, конечно, не моё дело. Я, конечно, в чужие дела не лезу, но куда мы прём с такой скоростью: в загон, на номера или в магазин за «сухоньким»?

В этот момент мимо пролетел единственный и главный «зулус» – Юрец с навигатором наперевес и объявил, что до цели всего 300 метров. Мы, окрылённые, двинулись вперед. Вот последняя гора осталась позади. Расставляемся. Момент истины. 40 минут на номере и даже сойки не летали.

А дальше всё как всегда. Суд «Линча», (только с уральской спецификой): зулус и бушмен в назидание всем остальным «белозадым» «белоручкам» пытаются на берёзе подвесить вниз головой низложенного бригадира (то есть меня). Я же прошу последнее слово, в котором обещаю всем «царскую охоту». «Белые» аплодируют, «африканцы» смотрят с сомнением. Я помилован. Начинается супер-загон. Номера на горе. Загонщики чуть не с пол-леса загоняют. И что?.. Ну, что, сойки были, а больше ничего. Если не считать того, что лучший «бушмен» всех времён и народов замерз на номере и не смог завязать петлю на шее бригадира.

Третий загон. В загонщиках только бледнолицые. Я, каким-то чудом ещё у власти, «умелой» рукой расставляю номера. Только встали. Только прошла команда по рации на загон.

– Пиу, пиу, – пропел африканский карабин вождя бушменов.

– Бах, бах, – в ответ ему рявкнул «Вепрь» бледнолицего.

И тишина осеннего леса… Оглушающая тишина. Такая тишина, которая может быть только в березняке, сводящая с ума, дышащая на тебя влагой павшей листвы и слепящая белизной своих деревьев. Двадцать минут, невзирая на иногда нарушающие покой крики загонщиков, я наслаждался этой тишиной. В голове проплыли приятные картины: бушмен, угрожавший мне верёвкой, побеждён моим бледнолицем братом (ведь его выстрелы были последними); мы сейчас пойдем в избушку допивать не добитые вчера пол-литра, а непьющий зулус, оставшись в меньшинстве, пожарит шашлычок (чёрт с ним – из свинины, раз уж не удалось козлика добыть). Но, что я вижу? Бушмен, живой и здоровый, топает по дороге, а моего бледнолицего брата всё ещё нет. Пришлось вернуться в реальность.

Оказалось: и тот, и другой стреляли по козликам (как это ни странно). Удачливее оказался Константин Витальевич. Козлик был взят чисто в шею, подчеркну – мастерским выстрелом профессионала. И что особенно приятно, рога наш трофей сбросить не успел. Это конечно не серебро и не золото, но всё-таки полноценный рогач.

Успех всех сильно расслабил. Особенно Вашего покорного слугу, не свергнутого «бригадира». Пока все занимались делом (обдирали), я гордо бродил взад-вперед, с умным видом заполняя лицензию (как потом выяснилось – с ошибками).

До конца дня времени ещё хватало, и мы решились на очередной загон. В этом загоне было много интересного и поучительного. Начнём с того, что в загон пошёл признанный вождь бушменов, король африканских и, естественно, уральских охотников великий и ужасный Виталич. А номера расставлял по-прежнему Я.

Выбрав себе «по блату» козырное место, установив камеру, принялся ждать.

Загон шёл красиво. Первая четверка ушла не тронутой далеко. Потом одиночка выскочил прямо на Сантера. Я включил камеру поймал в фокус бегущую косулю, «ну, сейчас Саня шлепнет её, а я всё сниму на видео и сбудется моя «мечта идиота» – я шагну ещё ближе к подлинному «документальному кино». Выстрел – мимо. Второй – мимо! Косуля на маху уходит в заросли у реки. «Что за чёрт, между стрелком и целью было метров тридцать. Как же он не попал?». Хочу просмотреть эпизод на видео и… «О, горе мне, о, пионер Волька!» (сказка советских времён «Старик Хоттабыч»). «Я не достойный сын белой расы не включил запись!». Пока я убивался по поводу неснятого эпизода, левее меня в логу вышла двойка. Опять зарычал «Вепрь» – ещё одного Сани из племени бледнолицых. И снова – мимочки... Вся надежда на зулуса! Но Юрец бессилен, даже его талант не спасает, дичь убегает.

Из леса выходят загонщики. Проводим короткое производственное совещание в духе бледнолицых. Африканцы молчат – затаились. Решаемся на обратный загон. Место козырное, река делает петлю, и косуля не может далеко уйти.

В загоне – опытный зулус и провинившийся бледнолицый... Идет загон. Я стою на номере, переживаю неснятый эпизод. И что я вижу! Двоечка, тихохонько так, шлёпает на меня. Я превратился в камень, даже не дышу. Шаг за шагом козлики шлёпают ко мне. Но вдруг раздаётся ни с чем не сравнимый боевой клич зулусов – это Юра вышел из загона. Козлики ошарашены и кидаются, бедняги, в сторону лучшего из бледнолицых – Николаича.

Сразу скажу: я видел всё буквально шаг за шагом. Козлики легкой рысцой идут прямо на Николаича. Тот стоит за берёзой и смотрит в другую сторону. Козлики поравнялись с номером. Хорошо «охотник» ногу из-за берёзы не выставил, а то споткнулись бы несчастные твари, гипс накладывать пришлось бы.

Косули успешно проходят мимо номера. И тут невероятное – Николаич их увидел! Начинается отработка упражнения «стрельба из мушкета с шагом». Ружье вперед, длинный шаг с полуприседом. Выстрел. Козлы ускорились. Второй шаг, с полуприседом. Выстрел. Козлы уже рванули. Слава богу, у стрелка была двустволка, а ну как пятизарядка или ещё хуже десятизарядка. Так бы и шагал до самой реки наш лучший мушкетёр.

Я, конечно, рискую навлечь на себя гнев своего лучшего друга, но поверь мне, Николаич, ты был потрясающ! Я думаю, козлы тоже были в шоке и всю ночь дрожали в ельнике, вспоминая твою железную поступь.

Первый день закончился. Его остатки бирюзовыми всполохами ещё трепетали в быстро летящих над нами облаках, но даже бледнолицые, не то, что африканцы, понимали: сегодня охоте – конец.

Следующий день был днём реабилитации. Ни зулусы, ни бушмены были не нужны. Железный мушкетёр Николаич классически выгнал, меткий стрелок Сантёр классически взял. Я, как самый «важный», бегал, заполнял лицензии, а эти двое просто на глазах становились бронзовыми, конечно, они не стали бушменами, и даже до зулусов им далеко, но массаи они уже точно. Короче, белым людям всё меньше места на земле!

За сим писать кончаю...

Белый потомок Барака Обамы…(надо же с кого то начинать примазываться к неграм).

[павел]

С полем Александр ! А почему на фото стоит 1960 й год? Ты что во времени путешествуешь?

[Александр Л]

С полем Александр ! А почему на фото стоит 1960 й год? Ты что во времени путешествуешь?

Год там 1900, период англо-бурской войны, которая была в Африке как раз в тех местах откуда эти ребята, как бы родом. Так сказать погружение в тему. Может и через чур заморочено, но надоело писать в одном стиле: "ехали, приехали, стрельнули, порезали, классно отдохнули" Вот и ищу новые формы извените если что не так.

[Улль]

C полем, интересный рассказ, а то что стиль изложения нестандартный, так по-моему это наоборот еще больше изюминку придает , можно будет написать в следующий раз про охоту индейцев , ну или австралийских аборигенов

[Александр Л]

Трагедия эстета

Эта история произошла в одной уральской деревне, где-то у реки Чусовой, в середине 70-х годов прошлого века. По понятным причинам свидетелем произошедшего я быть не мог, поэтому пишу с чужих слов, но, поверьте, там она стала почти легендой.

Время тогда было славное советское, экономика требовала леса, угля, железа и ещё много чего того, что предписывалось планом. Вот и отправили мужиков на лесоповал, да так хитро отправили, что те, бедные, валили лес чуть не круглый год. Одна беда: лес рубят, вывозят, снова рубят, а от своих избушек всё дальше и дальше уходят, короче – место менять надо. Ну, а как мужикам без баб? Понятно никак, потому отправились три семьи на освоение новых территорий, так сказать, рабочий посёлок заложить. Едут на трёх подводах, лошадёнки добрые, рабочие, коровка сзади привязана, а то как же без молока, ведь детишек двое малых.

Добрались без приключений. Лесная поляна, ручей недалеко – подходящее место для строительства посёлка. Время клонилось к осени, конец августа наступал. Ночи были уже холодные, но звездные, а утра – туманные и сырые. Сколотили первую избушку, потом ещё одну, заложили третью, и загончик соорудили, небольшой такой, для скотины. Жизнь стала налаживаться. Только вот в одну из ночей произошло нечто. Произошло тихо, без лишнего шума и гама, так что люди последствия этого «нечто» обнаружили только утром.

Кольша рано утром отправился проверять скотинку. Солнце ещё не встало, небо на востоке лишь слега посветлело, а над лесной поляной стоял густой туман. Поёживаясь от утреннего холода наш герой принялся открывать загон. Но едва приоткрыв хлипкие ворота, застыл в ужасе. На него, разрывая серую пелену, бешеным галопом неслась их рогатая кормилица. Доля секунды потребовалось корове, чтобы оказаться на свободе, а Кольше только и оставалось, что наблюдать за турбулентными вихрями, оставляемыми животным.

Последующий обход загона показал: лошадок нет. Однако изгородь цела, следов звериных, на первый взгляд, видно не было.

Новость потрясла всё небольшое население поселка, включая маленького котенка, которого привезли на радость детишкам. Как только туман развеялся, приступили к более тщательным поискам пропавших животных. Корову нашли почти сразу. Животина впоролась в густые заросли шиповника и, тихо постанывая, обречённо мотала головой. Серого мерина нашли к вечеру, бедняга дрожал всем телом, но физически, как показал осмотр, не пострадал. Поиски двух других лошадок успеха не принесли.

На следующий день поиски продолжили, причём подошли к вопросу серьёзно. Мужики взяли ружья и принялись прочёсывать лес. Разошлись в трех направлениях. Кольше вышло идти за ручей. Идет он по звериным тропинкам и лошадок зовёт. До полудня три раза ручей пересёк, он там петляет сильно. Прошёл ещё часа три и вышел к перекату. Присел к воде умылся, водичку пьёт. И вдруг слышит: вроде как кто-то на «расчёске» играет. В детстве они так шалили: возьмут расческу из пластмассы, бумажку на неё наложат и, к губам прижав, дуют.

Решил Кольша посмотреть, что за музыкант в тайге завёлся. Поднялся на пригорок, смотрит: из малинника уши мохнатые торчат, а над ушами возвышается щепа (видно, молния в дерево попала, оно и обломилось). Так вот, щепа эта вибрирует и звуки издаёт, да так складно выходит, вроде как на музыку даже походит. Присмотрелся: как есть – медведь, лапами щепу дергает и от удовольствия даже постанывает, вроде как подпевает.

Надо сказать Кольша заядлым охотникам не был. Так когда уточку стрельнёт, когда тетёрку, но от мужиков много слышал, как ценится медвежья шкура и медвежий жир, а ещё больше слышал с каким уважением относятся люди к охотникам, способным медведя добыть. Короче, не знаю, какой бес его попутал, то ли славы захотел, то ли жира со шкурой. Снял с плеча ружьишко, зарядил тихонько пулями свою бердану, прицелился медведю прямо в голову и саданул, да сразу двумя выстрелами. Был уверен: с тридцати метров у Мишани шансов нет. Однако произошло следующее. Миха взревел, вскочил на задние лапы, обхватил затылок передними, и побежал к ручью. Ошарашенный Кольша застыл на пригорке, открыв рот. Правда долго так ему стоять не пришлось. Буквально через минуту лес снова наполнился страшным рёвом Мишутки. Видно, до косолапого дошло, что не шишкой он получил по затылку, а в него стреляли ненавидящие музыку «килеры».

От дикого рева медведя у Кольши подкосились ноги и он как куль (ну, скажем, с песком) скатился с пригорка, ударившись головой о ствол поваленого дерева. Сознание покинуло Кольшу, поэтому дальнейшее нам неведомо. Когда наш герой очнулся, дело уже шло к вечеру. Кольша встал, отряхнув с себя землю, которой оказался почему-то засыпан, и принялся вспоминать, что же с ним было. Прямо скажем, лучше бы не вспоминал, потому как вспомнив, земли уже под собой не чувствовал, бежал, мчался, летел он к заимке, между делом на ходу благодаря судьбу, что живой остался.

Всю ночь его мучили кошмары. Огромный медведь преследовал, подстерегая то за кряжистым деревом, то выскакивая из зарослей малины. И каждый раз в лапах медведя был какой то музыкальный инструмент: то балалайка, то гармонь. Уже под утро медведь настиг бедного Кольшу, но почему-то есть не стал, предложив человечьим голосом билеты в консерваторию. Кольша проснулся в холодном поту. И мысли в голове крутились вихрем: «почему в консерваторию, слово-то какое глупое, где-то слышал, а что значит – забыл.

Утром Кольша в лес идти лошадёнок искать отказался, но и про медведя рассказывать не стал. «Засмеют, лешие» – подумал он про своих товарищей и посчитал лучшим удержать свою встречу с Михой в тайне. Мужики ушли в лес, бабы занялись своим делом. Кольша меж тем решил разобраться, почему же он не попал. Взял ружье и отошел на край луга. Приделал на дерево железку (кусок крыла от КРАЗа), используемый в хозяйстве как подставка на печи. Отошёл от цели на тридцать метров, зарядил пулей и выстрелил. Осмотр железного листа поверг его в шок. Вместо ожидаемой дыры с орех в железке была лишь глубокая вмятина. «Патроны самозарядные, видно, порох испорченный, или мало насыпал. Это же надо – с рогаткой на мишку пошёл! Как живой хожу – не понятно. Видно, пожалел меня Миха, простил шишку на затылке… Ах беда, беда…» Так, или примерно так, подумал Кольша и вернулся к заимке.

К вечеру вернулись мужики, ведя на верёвке одну из потеряных лошадок. Рассказ вернувшихся из леса был короток, но довольно страшен. Оказалось, что вторую лошадёнку задрал медведь и оставил на лесной полянке, слегка присыпав землёй. Утром состоялся следующий разговор:

– Медведь-то ждёт, когда лошадёнка подтухнет, тогда и сожрёт её, родимую. Свежачёк не любит, – авторитетно заявил Андрюха.

– Во-во! А здоровый, зараза, следы огромные, – поддакивал Саньша.

– Ой, и что ж теперь будет, – вздыхала Настёна.

– Что, что… Теперь повадится нашу животину драть, лиходей, – опять вступил в разговор Андрюха.

– Валить его надо, – мужественно заявил Саньша.

Только Кольша молчал и с ужасом думал: «Не дай Бог ещё раз медведя увидеть в живую!»

Стали обсуждать план охоты. Надо сказать, что никто из мужиков в своей жизни на медведя не охотился, только слышали рассказы «бывалых». Потому план оказался, мягко говоря, неожиданным. Прежде всего мужики затребовали у жён самогону, «для храбрости». Самогон был выдан. В ходе застольного обсуждения, в котором и Кольша преуспел, так как приложился к бутылке больше других, договорились до следующего: устроить засаду у трупа лошадёнки и подстрелить «ахана».

– Надо на деревья залезть вокруг полянки и ждать, пока медведь выйдет. А потом в три ствола его грохнем, – пьяно радовался своей затее Саньша.

– Нет, надо всем на одно дерево залезть, полянка там маленькая, ещё попадем в друг друга, – вдруг неожиданно заявил Андрюха.

– А главное, мужики, патроны проверить, – опираясь на личный опыт (хоть и сокрытый от товарищей), со вздохом сказал Кольша.

– Ну, хорош болтать, пошли в лес. Замочим этого стилягу, – подвёл итог Андрюха.

– Кольша, захвати верёвку и топор. Верёвкой к дереву привяжемся, а топор пригодится, когда тушу разделывать будем, – всё так же пьяно и оптимистично командовал Саньша.

Тронулись уже за полдень. Ружья, ножи, патроны (не самокрут – заводские!) и в довершение – топор и верёвка. « Да с таким снаряжением не то, что медведя, слона легко возьмем!» – всё храбрился Саньша. Только вот у Кольши храбрости поубавилось, всё меньше и меньше нравилась ему эта затея.

Наконец добрались до полянки. Выбрали дерево: старую размашистую ель. Залезли. Выше всех забрался Кольша, следом Андрюха и на самых низких ветках, примерно в двух с небольшим метрах, разместился Саньша. Обвязались верёвкой. Все одной, «а чё там, добрую вещь на куски рубить что ли». Топор оставили у Саньши, он же и завязал последний крепкий узел на страховочной верёвке. Принялись ждать. А ждать пришлось не очень долго, заснули от выпитого самогона быстро и сладко. Храпели все трое каждый на свой лад. Андрюха – басисто, основательно, Саньша – с распевом, а Кольша – жалобно так, с присвистом. Оркестр, одно слово.

Стало смеркаться. Послушать оркестр и заодно поужинать с комфортом вышел на полянку Мишаня. Ел он с аппетитом, слушал «оркестр» с явным удовольствием, и всё бы хорошо закончилось и для Михаила Потаповича, и для охотников, если бы Миша вдруг, из любопытства, не решил посмотреть на оркестрантов поближе. Подошёл к ели, встал на задние лапы и морда его оказалась как раз на против весящего на верёвке Саньши. Зловонное дыхание из пасти зверя перебило запах перегара… Саньша приоткрыл глаза. И вот он, «Апофеоз войны» Верещагина! Саньша – в шоке, с диким воплем хватает топор и, метя медведю в рыло, попадает по верёвке. Верёвка лопается. Вся компания с ружьями, ножами и патронами (заводскими, меду прочим!) валится на бедную мохнатую голову медведя-эстета. Мишаня такого разворота никак не ожидал и пал под елью замертво от сердечного приступа (как потом выяснилось)! . Мишаня такого разворота никак не ожидал и очевидно, в этот момент сердце его начало бешено колотиться, он побежал в сторону леса и услышал за своей спиной топот и вопль: «Андрюха сваливаем, это медведь!». Вопящий догнал Михаила, и, ухватив его за мохнатую спину, разразился ещё более диким криком: «А, б.. это медведь!», и потом уже спокойней: «А где Андрюха? Ты, что сожрал его скотина?» Тут сердце медведя не выдержало, и он пал замертво. Но этого, в панике, никто так и не понял. Горе-охотники в потёмках, натыкаясь друг на друга, получая шишки и ссадины, домчались до избушек. И в истерике попали в объятья своих благоверных.

На следующий день, ещё не зная о безвременной смерти Потапыча, компания решала, что делать? Ружья, патроны, ножи, верёвка и топор остались там. Страх перед лесным монстром сидел здесь, по углам их избушек. Но делать-то что-то надо! Допили самогон – не помогло. И тут, на счастье, в рабочий посёлок приехал с проверкой начальник участка. Павел Иванович, несмотря на то, что был очень занятой начальник, являлся заядлым охотником, и почти всегда совмещал служебные командировки в лес с охотой. В этот раз при нём было не только ружье, но и собака, лайка по кличке «Сынок».

Выслушав сбивчивый рассказ своих подчиненных, Павел Иванович взялся за дело. Осмотрел изгородь, потом отправился в лес, взяв в проводники всё ещё дрожавшего Кольшу. Медведь лежал там, где его застала эта нелепая смерть «от ужаса», под раскидистой елью. Ружья валялись здесь же, с ножами пришлось повозиться, насилу нашли. Топор и верёвка пригодились при обдирании туши. Но главное – оказалось, что у Мишки на затылке была здоровая гематома.

– Да, сапогом такую не набьешь, здесь серьёзней дело обстояло, – сделал вывод Павел Иванович.

– Это я его приложил, – признался Кольша и рассказал всё как было.

Ну, а я узнал эту историю от самого Павла Ивановича, старого и опытного охотника, с которым познакомился в прошлом году. Он поведал мне её вечерком на привале, за бутылочкой отличной водки. Вот такая вот история...

09.12.2008 Александр Л.

Последнее прижизненое фото, 1976г, (отвратительное качество):

[Улль]

Супер-рр-р-р-!!

[Лисовин]

Практически как Аксаков! Есть талант,его не пропьешь!!!!!!

[Rоман]

Очень интересно, спс!!!

[Aleksandr]

Это своеобразное продолжение первого фотоотчёта. Я просто ехал к себе в деревню, остановился в лесу и с 18-00 до 23-45 наблюдал косуль. Из более чем 200 фото я выбрал эти. Смотрите если интересно

Знатный фототрафей получился,козлы и впрямь тебе позировали. С полем и трафейных тебе охот и нетолько с фотиком.

ОХОТА ЛЮБИТ УПЕРТЫХ

[Александр Л]

Заканчиваю эту тему охот 2008 года байкой читайте может понравиться.

ЗАКЛАД

(охотничья байка начала шестидесятых годов прошлого века)

Гонять зайцев с гончей – третье по популярности занятие местных мужиков. Два других – пить водку и изменять жёнам со «снегурочками». Причём все три популярных занятия носят оттенок спортивных соревнований, или вернее – боёв без правил. Это вовсе не значит, что из-за зайца или «снегурки» парни готовы перестрелять друг друга, однако конкуренция, и жесткая! – присутствует.

Однажды погожим осенним днём четверо настоящих уральских парней выбрались в лес на охоту. Помимо двух гончих были ружья, патроны, ножи и, конечно, по сидору за плечами, а в сидорах, как положено, – по бутылке первача и скромная закуска: грибочки маринованые, сало, лук, хлебушек, коровий язык.

День выдался просто чудесный, солнышко ласково грело лесные полянки, теплый ветер трепал кудрявые желтеющие берёзы, а елки встречали охотников дурманящим запа-хом хвои. Ну, как при такой внешней благодати не добавить внутренней! Ясно дело, на привале руки, не спрося хозяев, раскупорили бутылочку тягучего, как смола, самогона. На закусочку самый словоохотливый, но не самый щедрый охотник – Харитон (по прозвищу Хомяк) вдруг неожиданно предложил отведать маринованых опят собственного приготовления. Товарищи несколько удивились, но от угощения не отказались. Не смутила их и слегка ржавая железная крышка, ловко откупоренная хозяином. Выпили, закусили, ещё выпили и опять закусили, опята шли отлично. Разговор за выпивкой становился всё громче, шутки всё соленее. И вот в самый разгар пикника Хомяк вдруг неожиданно предложил спор:

– А давайте мужики в заклад пойдём на первого зайца.

– Ха, и что ж на кон поставим? – весело и по-пьяному беззаботно спросил Витальша.

– Да ты ружье поставь, Вовка нож свой, а Степашка… а во хоть собаку свою, Партиза-на.

После этих слов Харитона над импровизированным лесным столом повисло молчание. Заклады были очень высоки. Витальша только недавно купил свою двустволку 12 калибра. Ни у кого в посёлке ещё двенадчика не было. Все охотились со старыми шестнадчиками да двадцатчиками, были и совсем раритеты, поэтому ружье для Витальши было законным предметом гордости.

Вовкин нож знали все охотники в округе. Достался он ему в наследство, дамасская сталь, костяная ручка, пушинку на лету рубил как сабля. Было раз: прошлой зимой обронил его Володя в снег, так почитай сутки снег рыл, пока не нашёл утрату.

Ну, а Степанов Партизан – несмотря на свою молодость уже успел заслужить славу первоклассной гончей. Конечно, у Степана был ещё Буй, его старый и верный друг, надежная и любимая собака. Однако Бую в прошлом году исполнилось десять лет, и надеж-ды на будущие охоты, конечно, возлагались на Партизана.

Молчание прервал Витальша. Он не скрывая злости, с вызовом спросил.

– Ну, а ты Хомяк, что ставить собрался?

– Снегурку свою поставлю, – спокойно, сделав вид, что не заметил оскорбительного обращения к себе, ответил Харитон.

Теперь над столом нависло не просто молчание, а физически ощутимое напряжение. Мужики осмысляли заклад Хомяка.

Зинка, полюбовница Харитона, была бабой видной. Она была молодой вдовой, чуть за тридцать, работала в лесхозе счетоводом, воспитывала дочурку. Что их с Харитоном связывало – толком никто не знал, однако связь их любовная ни для кого секретом не была, наверное, знала о ней и жена Хомяка, Клавдия – женщина сурьёзная и вдумчивая. Раньше большинство в поселке думало, что Зинка путается с Харитоном, потому как он начальник пилорамы (величина по поселковым масштабам!), а Клавдия потому помалкивает, что ра-бота денежная, а из семьи муж уходить не спешит. Но вот в прошлом году Хомяка из на-чальников поперли, говорят, за воровство, но опять же – говорят. Так вот, с того времени ничего не изменилось, Зинка по-прежнему любовница, а Клавка по-прежнему жена. Вот такие поселковые тайны: интриги при дворе короля Людовика отдыхают на завалинке.

Зная всю подноготную вопроса, мужики были явно озадачены. И главный вопрос, который всех их мучил, – «а даст ли Зинка?» Ружья, ножи и собаки почему-то стали вторичны. И даже заяц, которого надо было добыть первым, уступал этому вопросу. Наконец, Витальша, как самый авторитетный, осмелился задать этот мучавший всех вопрос.

– Слушай Харитон, а как ты Зинку уломаешь, ежели я заклад выбью?

– Уломаю, не сумлевайся, – также спокойно, как и в первый раз, ответил Хомяк.

– Сомневаюсь, – подхватил Вовка, – мы своим рисковать будем, а ты чужим. Как ты за её слово ответишь?

– А чё тут отвечать? Ежели Зинка кому не даст, я триста рублей положу. – И Хомяк, покопавшись за пазухой, достал три желто-зелёных бумажки с Лениным.

Деньги были новыми, после реформы мужики таких ещё и не видали, да и сумма была фантастической, полгода работы в леспромхозе – вот что эти деньги значили. Харитон на-рочито положил их под гранёную стопку и налил в неё самогон.

– Да и чёго тебя взяло-то? – только и смог промолвить Степан.

– А скучно жить стало, – сказал и смачно выпил Хомяк.

Бутылку допили молча. Раскупорив вторую, принялись обсуждать детали заклада. Выходило так: зайца договорились стрелять с места, как собаки поднимут ушастого, все остановятся, и чтоб не переходить, не подстраиваться, стоять так, чтобы видеть друг друга, или хотя бы один другого. Заклады отдать сразу после удачного выстрела, ну а Зинку, если что, Хомяк привезёт на заимку, оставив 300 рублей Степану, как самому честному и бесхитростному из всей компании. Порешив на том, ещё выпив, хмельные и возбуждённые, поднялись и двинулись с опушки в лес, «зайца охотить».

Собаки подняли косоглазого с лёжки примерно через полчаса. Пошёл гон. Охотники замерли на номерах. Заяц попался ушлый, первый круг заломил чуть не за два километра от линии стрелков. Собачий лай то пропадал за горой, то снова прорывался через гущу леса, вселяя в стрелках надежду на удачный выстрел. Кто о чём думал в то время? Сказать трудно. За давностью лет многое утратилось. Но, думается, мысли все сходились на Зинке. Крутобёдрая, с высокой грудью, приятным лицом и мягким голосом, она не могла оставить равнодушным ни одного мужика в поселке. И эта тайная мысль отбить её у Хомяка, доказав на живом примере, какая он скотина, уже сидела не то что в головах, в патронах, заряженных в ружья.

Заяц, убегая от гончих, и предположить не мог, какую роль он сейчас играет в бурном море людских страстей. Зверюга хотел спасти лишь свою жизнь, уходя на второй круг и направляясь к своей прежней лёжке. Гон слышался всё ясней.

Но что случилось? Вовка схватился за живот, присел, странно подвывая: «Ой, ЕЁ... Это, что же такое деется?» Следом за живот схватился Степан. Витальша держался дольше других, но и он через минуту принялся судорожно расстегивать штаны. Все трое через две минуты встали буквой «зю». Жесточайший понос прихватил спорщиков. Лишь один Харитон, продолжал напряжённо высматривать петляющего, где-то зайца.

Заяц вышел прямо на бедного Вовчика, он страдал больше всех и потому выход косоглазого просмотрел. Слева бахнул выстрел. Стрелял Харитон, было далековато, Хомяк был весьма средним стрелком и не попал, однако зайца напугать сумел. Бедняга, прижав уши, ломанулся на Степана. Степан не нашёл ничего лучше, как перехватив ружье за ствол из положения полусидя, отбить несчастного прикладом в сторону Витальши. Кто видел гольф, тот поймёт, кто не видел, тогда сравните с бейсболом или русской лаптой. Ушастый, оторвавшись от земли и странно выкидывая лапы, пролетел вперёд метров де-сять и шмякнулся прямо в небольшую яму между Степаном и Витальшей. В этот момент появились собаки. Очевидно полёт зайца произвел на них неизгладимое впечатление. Собаки замолчали и остановились. Заяц секунд через десять вылез из ямы, и явно утратив ориентацию и способность соображать, ринулся на Витальшу. Охотник попытался встать, но лишился опоры и, изрыгнув из задницы мощную струю, повалился ничком. Следующий фонтан с характерным звуком совпал с выстрелом. Однако заяц за мгновение до этого совершил невероятный скачёк вверх, и дробь прошла под ним. Косой, перепуганный насмерть, ещё в воздухе принялся бешено перебирать лапами, поэтому достигнув земли, сорвался с места как скаковая лошадь. Ещё через мгновение со всей своей заячьей дури он врезался в сосну и пал без сознания. Собаки опомнились и ринулись к дичи. Дальнейшего не видел никто. Собаки как-то вмиг пропали, не стало и оглушённого зайца.

Невероятный хохот Володи, прерываемый характерными утробными звуками Степана и матюгами в адрес Хомяка от Витальши ещё минут десять сотрясали лес. Наконец, придя в себя, охотники попытались разобраться в ситуации. Очевидными были две вещи: Хомяк заслуживал взбучки, а зайца не добыл никто.

Хомяка нашли быстро – он сидел у сосны на своём номере со спущенными штанами и, напряжённо выпучив глаза, делал вид, что страдает диареей. Витальша попытался, было дать ему между глаз, но передумал. Собак нашли минут через двадцать. Партизан лежал под елью, живот его был неестественно вздут, а морда подозрительно испачкана кровью. Более опытный Буй бегал неподалёку, однако и на его морде присутствовали следы крови. Судьба зайца стала очевидной.

Финал этой истории был таков. Опозоренный Хомяк больше никогда не охотился на зайца с мужиками в этих местах. Зина уехала с дочерью в Свердловск, где по слухам вы-шла замуж. Мужики после этого не ели никаких грибов и не поддавались ни на какие заклады. Партизан ещё долго успешно гонял зайцев, правда, и съел их немало. А Буй погиб на охоте через два года, его погубили волки, несмотря на ошейник с порохом, который Степан заботливо надевал на него в начале каждой охоты.

Ну, а мне эту историю рассказал Витальша, когда я предложил ему попробовать опят собственного приготовления…

[surok332]

Заканчиваю эту тему охот 2008 года байкой читайте может понравиться.

ЗАКЛАД

(охотничья байка начала шестидесятых годов прошлого века)

Гонять зайцев с гончей – третье по популярности занятие местных мужиков. Два других – пить водку и изменять жёнам со «снегурочками». Причём все три популярных занятия носят оттенок спортивных соревнований, или вернее – боёв без правил. Это вовсе не значит, что из-за зайца или «снегурки» парни готовы перестрелять друг друга, однако конкуренция, и жесткая! – присутствует.

Однажды погожим осенним днём четверо настоящих уральских парней выбрались в лес на охоту. Помимо двух гончих были ружья, патроны, ножи и, конечно, по сидору за плечами, а в сидорах, как положено, – по бутылке первача и скромная закуска: грибочки маринованые, сало, лук, хлебушек, коровий язык.

День выдался просто чудесный, солнышко ласково грело лесные полянки, теплый ветер трепал кудрявые желтеющие берёзы, а елки встречали охотников дурманящим запа-хом хвои. Ну, как при такой внешней благодати не добавить внутренней! Ясно дело, на привале руки, не спрося хозяев, раскупорили бутылочку тягучего, как смола, самогона. На закусочку самый словоохотливый, но не самый щедрый охотник – Харитон (по прозвищу Хомяк) вдруг неожиданно предложил отведать маринованых опят собственного приготовления. Товарищи несколько удивились, но от угощения не отказались. Не смутила их и слегка ржавая железная крышка, ловко откупоренная хозяином. Выпили, закусили, ещё выпили и опять закусили, опята шли отлично. Разговор за выпивкой становился всё громче, шутки всё соленее. И вот в самый разгар пикника Хомяк вдруг неожиданно предложил спор:

– А давайте мужики в заклад пойдём на первого зайца.

– Ха, и что ж на кон поставим? – весело и по-пьяному беззаботно спросил Витальша.

– Да ты ружье поставь, Вовка нож свой, а Степашка… а во хоть собаку свою, Партиза-на.

После этих слов Харитона над импровизированным лесным столом повисло молчание. Заклады были очень высоки. Витальша только недавно купил свою двустволку 12 калибра. Ни у кого в посёлке ещё двенадчика не было. Все охотились со старыми шестнадчиками да двадцатчиками, были и совсем раритеты, поэтому ружье для Витальши было законным предметом гордости.

Вовкин нож знали все охотники в округе. Достался он ему в наследство, дамасская сталь, костяная ручка, пушинку на лету рубил как сабля. Было раз: прошлой зимой обронил его Володя в снег, так почитай сутки снег рыл, пока не нашёл утрату.

Ну, а Степанов Партизан – несмотря на свою молодость уже успел заслужить славу первоклассной гончей. Конечно, у Степана был ещё Буй, его старый и верный друг, надежная и любимая собака. Однако Бую в прошлом году исполнилось десять лет, и надеж-ды на будущие охоты, конечно, возлагались на Партизана.

Молчание прервал Витальша. Он не скрывая злости, с вызовом спросил.

– Ну, а ты Хомяк, что ставить собрался?

– Снегурку свою поставлю, – спокойно, сделав вид, что не заметил оскорбительного обращения к себе, ответил Харитон.

Теперь над столом нависло не просто молчание, а физически ощутимое напряжение. Мужики осмысляли заклад Хомяка.

Зинка, полюбовница Харитона, была бабой видной. Она была молодой вдовой, чуть за тридцать, работала в лесхозе счетоводом, воспитывала дочурку. Что их с Харитоном связывало – толком никто не знал, однако связь их любовная ни для кого секретом не была, наверное, знала о ней и жена Хомяка, Клавдия – женщина сурьёзная и вдумчивая. Раньше большинство в поселке думало, что Зинка путается с Харитоном, потому как он начальник пилорамы (величина по поселковым масштабам!), а Клавдия потому помалкивает, что ра-бота денежная, а из семьи муж уходить не спешит. Но вот в прошлом году Хомяка из на-чальников поперли, говорят, за воровство, но опять же – говорят. Так вот, с того времени ничего не изменилось, Зинка по-прежнему любовница, а Клавка по-прежнему жена. Вот такие поселковые тайны: интриги при дворе короля Людовика отдыхают на завалинке.

Зная всю подноготную вопроса, мужики были явно озадачены. И главный вопрос, который всех их мучил, – «а даст ли Зинка?» Ружья, ножи и собаки почему-то стали вторичны. И даже заяц, которого надо было добыть первым, уступал этому вопросу. Наконец, Витальша, как самый авторитетный, осмелился задать этот мучавший всех вопрос.

– Слушай Харитон, а как ты Зинку уломаешь, ежели я заклад выбью?

– Уломаю, не сумлевайся, – также спокойно, как и в первый раз, ответил Хомяк.

– Сомневаюсь, – подхватил Вовка, – мы своим рисковать будем, а ты чужим. Как ты за её слово ответишь?

– А чё тут отвечать? Ежели Зинка кому не даст, я триста рублей положу. – И Хомяк, покопавшись за пазухой, достал три желто-зелёных бумажки с Лениным.

Деньги были новыми, после реформы мужики таких ещё и не видали, да и сумма была фантастической, полгода работы в леспромхозе – вот что эти деньги значили. Харитон на-рочито положил их под гранёную стопку и налил в неё самогон.

– Да и чёго тебя взяло-то? – только и смог промолвить Степан.

– А скучно жить стало, – сказал и смачно выпил Хомяк.

Бутылку допили молча. Раскупорив вторую, принялись обсуждать детали заклада. Выходило так: зайца договорились стрелять с места, как собаки поднимут ушастого, все остановятся, и чтоб не переходить, не подстраиваться, стоять так, чтобы видеть друг друга, или хотя бы один другого. Заклады отдать сразу после удачного выстрела, ну а Зинку, если что, Хомяк привезёт на заимку, оставив 300 рублей Степану, как самому честному и бесхитростному из всей компании. Порешив на том, ещё выпив, хмельные и возбуждённые, поднялись и двинулись с опушки в лес, «зайца охотить».

Собаки подняли косоглазого с лёжки примерно через полчаса. Пошёл гон. Охотники замерли на номерах. Заяц попался ушлый, первый круг заломил чуть не за два километра от линии стрелков. Собачий лай то пропадал за горой, то снова прорывался через гущу леса, вселяя в стрелках надежду на удачный выстрел. Кто о чём думал в то время? Сказать трудно. За давностью лет многое утратилось. Но, думается, мысли все сходились на Зинке. Крутобёдрая, с высокой грудью, приятным лицом и мягким голосом, она не могла оставить равнодушным ни одного мужика в поселке. И эта тайная мысль отбить её у Хомяка, доказав на живом примере, какая он скотина, уже сидела не то что в головах, в патронах, заряженных в ружья.

Заяц, убегая от гончих, и предположить не мог, какую роль он сейчас играет в бурном море людских страстей. Зверюга хотел спасти лишь свою жизнь, уходя на второй круг и направляясь к своей прежней лёжке. Гон слышался всё ясней.

Но что случилось? Вовка схватился за живот, присел, странно подвывая: «Ой, ЕЁ... Это, что же такое деется?» Следом за живот схватился Степан. Витальша держался дольше других, но и он через минуту принялся судорожно расстегивать штаны. Все трое через две минуты встали буквой «зю». Жесточайший понос прихватил спорщиков. Лишь один Харитон, продолжал напряжённо высматривать петляющего, где-то зайца.

Заяц вышел прямо на бедного Вовчика, он страдал больше всех и потому выход косоглазого просмотрел. Слева бахнул выстрел. Стрелял Харитон, было далековато, Хомяк был весьма средним стрелком и не попал, однако зайца напугать сумел. Бедняга, прижав уши, ломанулся на Степана. Степан не нашёл ничего лучше, как перехватив ружье за ствол из положения полусидя, отбить несчастного прикладом в сторону Витальши. Кто видел гольф, тот поймёт, кто не видел, тогда сравните с бейсболом или русской лаптой. Ушастый, оторвавшись от земли и странно выкидывая лапы, пролетел вперёд метров де-сять и шмякнулся прямо в небольшую яму между Степаном и Витальшей. В этот момент появились собаки. Очевидно полёт зайца произвел на них неизгладимое впечатление. Собаки замолчали и остановились. Заяц секунд через десять вылез из ямы, и явно утратив ориентацию и способность соображать, ринулся на Витальшу. Охотник попытался встать, но лишился опоры и, изрыгнув из задницы мощную струю, повалился ничком. Следующий фонтан с характерным звуком совпал с выстрелом. Однако заяц за мгновение до этого совершил невероятный скачёк вверх, и дробь прошла под ним. Косой, перепуганный насмерть, ещё в воздухе принялся бешено перебирать лапами, поэтому достигнув земли, сорвался с места как скаковая лошадь. Ещё через мгновение со всей своей заячьей дури он врезался в сосну и пал без сознания. Собаки опомнились и ринулись к дичи. Дальнейшего не видел никто. Собаки как-то вмиг пропали, не стало и оглушённого зайца.

Невероятный хохот Володи, прерываемый характерными утробными звуками Степана и матюгами в адрес Хомяка от Витальши ещё минут десять сотрясали лес. Наконец, придя в себя, охотники попытались разобраться в ситуации. Очевидными были две вещи: Хомяк заслуживал взбучки, а зайца не добыл никто.

Хомяка нашли быстро – он сидел у сосны на своём номере со спущенными штанами и, напряжённо выпучив глаза, делал вид, что страдает диареей. Витальша попытался, было дать ему между глаз, но передумал. Собак нашли минут через двадцать. Партизан лежал под елью, живот его был неестественно вздут, а морда подозрительно испачкана кровью. Более опытный Буй бегал неподалёку, однако и на его морде присутствовали следы крови. Судьба зайца стала очевидной.

Финал этой истории был таков. Опозоренный Хомяк больше никогда не охотился на зайца с мужиками в этих местах. Зина уехала с дочерью в Свердловск, где по слухам вы-шла замуж. Мужики после этого не ели никаких грибов и не поддавались ни на какие заклады. Партизан ещё долго успешно гонял зайцев, правда, и съел их немало. А Буй погиб на охоте через два года, его погубили волки, несмотря на ошейник с порохом, который Степан заботливо надевал на него в начале каждой охоты.

Ну, а мне эту историю рассказал Витальша, когда я предложил ему попробовать опят собственного приготовления…

Сашь мне пондравилось , побольше пиши таких рассказов.Давай Урал пиши.

[Улль]

Оболденно, АЛЕКСАНДР, просто супер, знаю я такие рассказы за бутылочкой "прозрачной" , и они как правило очень интересны как и твой, спасибо.