Тундровые отчеты

[тундра]

Супер, эх к вам бы на выходной погостить Дядя Дима!

Нашел Дядю

приезжай, без проблем.

на весну место есть всегда, правда добыча однообразная утки, утки. Остальное низя

осенью сложнее, но договориться можно, там времени много.

[fogarti]

Тундра, с полем. Фотки правда супер. Составляй альбомчик, и на конкурс. Такую красоту надо всем показать, а то некоторые личности думают, что охота это только бах-бах. Еще раз спасибо. Красота.

[hunten8888]

Дима С Полем !!! Красотища то какая ..

[Valerich]

Тундра С ПОЛЕМ!

[Bobr]

КУ!

ЗЫ. х 100 раз ку!

[Николай Ш]

тундра, С полем и удачным закрытием!

[Hanter 137]

С полем Тундра! красавец просто, такие фотки сделал, искуство блин.

[boroda1972]

С Полем Тундра!

Очень живописные сюжеты!

[Ильяс]

Тундра, молодец как всегда! Фото и отчет загляденье! Вот так, ждешь-ждешь весну, открытие, а она раз и прошмыгнула как один день...

[КАРАВАЕВ]

Нашел Дядю

приезжай, без проблем.

на весну место есть всегда, правда добыча однообразная утки, утки. Остальное низя

осенью сложнее, но договориться можно, там времени много.

Мечта!

Спасибо Дим, нам лишь бы костерок да безлюдное место, без пробок.

А на ловца и зверь сам выйдет, мы его шёпотом постараемся уговорить остаться

[тундра]

Пока затишье решил тиснуть рассказик про первую экспепедицию, которую с уверенностью можно назвать экспедиция.

Было это давно почти десять лет назад, написано сразу по приезду. Мне было чуть за двадцать, местами может быть излишне эмоционально.

ну да ладно, текст не правил, только удалил, "лишнее". Это не начало, наоборот конец экспедиции

курсивом выделено пояснение добавленное сейчас

Справка.

1. Бургомистр[1] (лат. Larus hyperboreus) — вид птиц из семейства чайковых (Laridae).

Птица в длину 64—65 см, весит 1,4—2 кг. Оперение белого цвета, спина и крылья светло-серые, клюв жёлтый, ноги желтовато-розовые. Питается рыбой, падалью, яйцами других птиц.

Чайка распространена кругополярно, во вне гнездовое время кочует в море. Гнездится на скалистых берегах материков и островов. В кладке обычно 2—3 яйца. Кладку насиживают оба родителя в течение 27—28 дней.

2.Золотистая ржанка (Pluvialis apricaria), птица подотряда куликов отряда ржанкообразных. Длина тела 25— 30 см, весит около 200 г.

3.Литораль (от лат. litoralis — береговой, прибрежный), экологическая зона морского дна, затопляемая во время прилива и осушаемая при отливе. Располагается между уровнем воды в самый низкий отлив и уровнем воды в самый высокий прилив…

острова.

К островам мы добрались к половине десятого. Сразу бросилась в глаза маленькая высоты острова всего около полуметра, вдали виднелся небольшой бугор. Тут я понял, что они имели в виду, когда говорили, что на острове есть маяк, на бугре едва различимый стоял триангулятор.

Заметно темнело. Быстро высадившись на прибрежный песок, мои спутники Ванька с Владом,(два ненца подростка которые по случаю забросили меня на кучку островков находящихся в сорока километрах от побережья) указали на виднеющийся в дали черный бугор. Сказав, что там и надо поставить палатку. Ванька хватил воды из ближайшего озерка, но напиться ему было не судьба, вода оказалась соленой. Однако оба они в один голос заверили меня что пресная вода на острове есть и, в общем-то, делать было нечего, оставалось только поверить им на слово, ведь они бывают здесь гораздо чаще чем я.

Лодка ушла в темнеющие море, и вскоре шум мотора не стало слышно из-за порывов ветра. Так я остался один, на горизонте километрах в пятнадцати, в грязно-серых тучах едва розоватых от заходящего солнца призрачно маячил jcnhjd. Тихо, однако, все равно не стало, назойливо орали окружившие халей и бургомистры, всего около сотни птиц. Но активной агрессии пока не проявляли, гнездовой сезон почти закончился, и большинство молодежи уже встало на крыло.

Быстро собрав все вещи в кучу: рюкзак, палатку, коробку с продуктами, в общем это громко сказано коробка, три пачки макарон, банка тушенки, банка сгущенки, немного сухой картошки, растительного масла, чай, сахар, да несколько луковиц, вот и весь запас продуктов на сутки – двое. Вещей не так уж и много, но унести все сразу я не смог, пришлось взять самое необходимое. Ружье, весь запас боеприпасов, сухую одежду, палатку, примус, и продуктов на ужин и завтрак. Остальное спрятал в коробку, завернув все в полиэтилен для палатки. Взгляд остановился на вездесущей бутылке паленой местной водки, что приносила только одни неудобства, её все время приходилось прятать от аборигенов, которые регулярно интересовались, нет ли у меня чего ни будь спиртного. Таскал я её уже второй месяц, за это время она потеряла всяческий вид. Этикетка ободралась, оставив на местах клея грязные пятна, само стекло перемазалось сажей от котелка до, так что уже не отиралось, даже крышка измялась до такой степени, что удивительно как еще сохраняла герметичность. Но выбросить её все не решался, потому что это было единственное сильно действующие средство в моей аптечке, где кроме неё там находился анальгин, ацетилсалициловая кислота и жгут. Бутылку я так же засунул под какое-то корневище, принесенное морем.

Поклажа все равно оказалась не легкой, рюкзак весил килограммов двадцать пять, на шее болталось ружье, в одной руке палатка в другой примус с некоторым запасом авиационного керосина для него. Тащился я очень медленно, одетый еще в фуфайку от чего было очень жарко и хотелось пить. Хорошо, что почва была твердая и без серьезных препятствий.

По рассказу аборигенов остров 3 на 5 километров пока никак не вырисовывался. Прошел я с полкилометра но все еще видел море по обе стороны, хотя возможно это мыс и там за бугром действительно значительные пространства. Дорогой попадалось много небольших озер, мучимый жаждой испробовал почти все, но так и не нашел пресной воды. Довольно много попадалось гагар, почти в каждом озере ныряли нелетные, но уже довольно большие птенцы. Исходя и размеров, я предположил, что это краснозобые гагары. В очередном озерке на фоне неба выплыли несколько уток, на расстоянии выстрела. Я их прекрасно видел, но медлил с выстрелом, пытаясь определить вид, безуспешно вглядываясь в силуэты, казалось, что все-таки это острохвосты, шуметь преждевременно не хотелось, сначала дойти переночевать тихо, а уж с утра начать активно изучать местное население.

+++

Еще немного пройдя уперся в протоку которая разделяла остров на две половины. Протока была не широкая метров двадцать, но перешел её с большим трудом, едва не набрав в разогнутые болотники, не то что бы там было глубоко, просто по колено вязкого тягучего ила. Перейдя протоку, я приятно удивился, увидев, что до бугра осталось метров сто пятьдесят. Видимо в темноте я здорово ошибся с расстоянием, подумав, что идти досюда километра два, а оказалось не больше одного. Уже из последних сил, радостный и обливающийся потом я поковылял вперед, уже предчувствуя запах жареной картошки с тушенкой. Но, не дойдя метров, пятьдесят уперся в очередную протоку, шире и как оказалось глубже первой. Радость моя таяла на глазах, всего пятьдесят метров полминуты до ночлега. Я уже практически вижу, где поставить палатку, кучи плавника у подножия, но сделать ничего не могу, собственная беспомощность приводила меня в невероятное бешенство. Разгоряченный я снял одежду и, поставив рюкзак, на голову бросился штурмовать протоку. Но ни первая, ни вторая, ни третья попытки в разных местах не принесли результата, я даже не мог дойти до середины. Ноги глубоко вязли в иле, наконец, хлебнув воды и едва не уронив рюкзак с патронами и сухой одеждой в воду, я решил отказать от дальнейших попыток. Вот поворот, а казалось, все складывается так хорошо, как можно здесь что-то планировать, когда не знаешь, что будет через десять, даже через пять минут. Босиком по грязи в трусах и с ружьем я ходил вдоль берега минуты три, решая, что же делать.

+++

Мгновенно возникла пауза, в пределах семидесяти метров не было ни одного халея или бургомистра, и тишина, только где-то за спиной закричали казарки.

Надо было что-то делать, и я решил, раз нас не пускают на этот бугор, значит, будем ночевать здесь в этом болоте, хорошо, что приметил место повыше у первой протоки. К тому же меня стало продувать голого, ночью в конце августа затерянного где-то в островах побережья моря. Температура воды и воздуха примерно одинаковая плюс пять - семь градусов.

Перетащив вещи и установив палатку прямо на вездесущию чахленькую травку высотой в три сантиметра, но очень густую, благодаря чему она впитывала воду как губка, чему способствовала высота моего высокого берега, что составляла сантиметров сорок. Просто присесть можно было только на бревно, которых здесь было аж несколько штук, и это я уже рассматривал как появление положительных тенденций. Вода свободно просачивалась сквозь непромокаемое дно палатки, стоило только надавить рукой. Поэтому пришлось постелить имевшийся не большой кусочек пленки, поставить на него рюкзак расстелить коврик и наконец-то спальник.

Опускался довольно плотный туман, ветер немного стих и мне удалось разжечь этот «гребаный» примус, без которого, правда, было бы очень плохо. Табунок белолобых чуть не врезался в палатку, мелькнув на мгновение призрачными силуэтами метрах в десяти, выстрелить по ним я все равно не успел, хотя и слышал из далека их гомонящий говорок.

Уставший до безобразия, перемазанный грязью, которая постоянно хрустела на зубах. Но сытый и в тепле я, наконец, забрался в спальник, было два часа ночи. Но вновь поднявшийся ветер с такой силой тряс стенки палатки, что заснуть под такой грохот казалось не возможно. Да еще в самый не подходящий момент, вот вот только задремлешь, гуси или казарки заорут над самой палаткой, да так что вздрагиваешь от неожиданности и опять выслушиваешь утомительную долбежку стенок. Спал я в ту ночь часа полтора - два.

В девять часов утра я осторожно открыл и выглянул. Солнце пыталось выглядывать сквозь рваные тучи, ветер с наружи казался не такой сильный как изнутри. Не увидев поблизости ни какой цели, выковырял из автомата четыре стальные медвежьи пули и пошел завтракать.

Завтрак состоял из вчерашней картошки с тушенкой и соленого чая со сгущенкой вода здесь не очень соленая примерно десять промилле, но на вкус отчаянная гадость, однако пить все равно больше нечего. Так я встречал первое сентября, по все области именно в эти минуты шел первый звонок, на биофаке столпотворение из первокурсников и тех кто пришел на них посмотреть. (я был студент)).)

Я же в полном одиночестве, сижу на огромной лиственнице ем картошку, переменная облачность, юго-запад порывистый 10 -12 метров в секунду, температура плюс шесть - восемь градусов.

В таком печально приподнятом настроении поплелся за остатками барахла. Солнце все чаще выглядывало из-за туч, день только начинался, и что он принесет интересного, оставалось только гадать и ждать.

Но интересного ничего не наблюдалось, протока форсировалась удивительно легко. Оказалось, что вчера был пик прилива, что и не позволило мне перейти вторую протоку.

Низинная часть острова представляла типичные тампы, часто подвергающиеся затоплению, о чем свидетельствовал разбросанный по всему острову плавник, значительные скопления которого наблюдалось у подножия холма. Почва песчаная в озерах и по берегам проток сильно заиленная. Травянистый покров очень слабый, разрозненными клочками цеплялся за более-менее возвышенный места, хотя издали казался довольно плотным ковром.

Большими и не очень большими группами бегали чернозобики и доверчивые воробьи. (кулик-воробей) Вглядевшись в бинокль можно заметить что они довольно равномерно заполнили весь остров, по крайней мере низинную часть. Масштабная картина просто поражающая воображение, сколько же их тут было в пик пролета недели три назад, ногу наверно некуда было поставить от полчищ этих добродушных, живиньких куличков. Изредка попадались одиночные турухтаны, видимо отставшие. Маячил вдали табун черных казарок штук в триста. Халеи да бургомистры вот все население острова, не считая конечно краснозобых гагар которых к утру в озерах стало значительно меньше.

Притащив остатки вещей, я принялся обдирать добытых еще вчера на == и золотистую ржанку, попавшую под выстрел буквально случайно. Пока я лихорадочно, глядя через прицел, пытался определить кто это тулесы, золотистые или бурокрылые ржанки палец все-таки успел нажать на курок, две птицы из трех остались лежать на прибрежном песке. Данное обстоятельство меня нисколько не смутило, по вкусовым качествам не идут ни в какое сравнение с утками, казарками и тем более гагарами, и уступают лишь (по моему мнению) жареным ножкам гусей без разницы каких белолобых или гумеников.

На обдир ушел примерно час, сложив несъедобные остатки птиц на приметное место не далеко от палатки, для привлечения каких-нибудь интересных птичек, типа поморников. Хлебнув соленого чайку, пошел обследовать оставшуюся часть острова. Вторую протоку мне действительно удалось перейти, но по морю там было мельче, и вообще я вчера пытался штурмовать её в самом глубоком месте.

Бугор очень походил на небольшое плато высотой до четырех метров, размером четыреста на двести пятьдесят метров. На самой высокой точке стоял триангулятор (маяк!). трава развита очень слабо, но вот мох удивительного ярко-зеленого цвета плотным пушистым ковром покрывал почти все плато. На плато было два озера, но воды попробовать я не решился. В принципе водой это было трудно назвать, такое количество взвеси в ней находилось, что это было скорее переходное состояние из воды в жидкую грязь.

+++

Стоя на плато я наконец определил размеры острова, и просто не мог поверить дальний край плато обрывался в море. Ну, это какой глазомер надо иметь, чтобы увидеть здесь пять на три (я так предполагаю, что аборигены вообще не знали истинные размеры острова), полтора ну от силы на семьсот метров в самом широком месте, такой островок мне достался. Удрученный такими обстоятельствами, я захотел, есть и пошел, обратно закончив учет в половине пятого. На этом день практически закончился.

Вечером когда управился со всякими делами по хозяйству, сидел на бревне ел вареные макароны с одной ржанкой и грелся у костра. Примус мне окончательно надоел, хотелось чего того большего, притащив несколько лиственниц, развел настоящий костер. Было зябко, поднимался прилив, дым от костра несло по протоке, в которой отражалась бледная луна. Словно в песне ” струйкой дым понесло, тишина, запечалилась в небе луна …”. Я любил так сидеть вечерами, не знаю, как сказать провожать уходящий день, что ли, есть в этом времени что-то завораживающие, будто магическое. И именно вечерние сумерки, парадоксальные в своей неспешности и в тоже время очень короткие, если хотите этакая неспешная кратковременность. Символ конечности, угасания и надежды, надежды на то, что завтра будет лучше, чем сегодня. Так случилось, что сумерки стали и временем ”разбора полетов”, осмысления прошедших событий, постройки планов грандиозных и не очень, хотя многим из них так никогда и не суждено было осуществиться. Время вспомнить тех, кого сейчас нет рядом, кто далеко, далеко в тепле и уюте.

Все еще дул порывистый юго-запад, спал я опять очень плохо, все ворочался и довертелся. Съехал с коврика и ногами уперся в дно палатки, спальник мгновенно намок. Самому-то тепло потому что, залезая, снимаешь только мокрую инцефалитку, надеваешь сухие шерстяные трико, шерстяные носки (специальные для сна), вязаную безрукавку прямо на свитер и ложишься по верх спальника, укрываясь фуфайкой ну и конечно снимаешь бадану и одеваешь вязаную шапочку (специальную для сна). Вот таким макаром можно спать всю ночь, если сухой спальник и палатку не колотит со страшной силой от ветра. (климат очень влажный и высушить промокшие вещи сложно)

Пошедший к ночи дождь нисколько не расстроил, а наоборот, это была пожалуй лучшая новость за сегодняшний день. Если он будет идти всю ночь, то к утру появятся лужи, а это пресная вода!

Размеренный шум дождя, сглаживал нервную долбежку стенок палатки. Но спал я все равно плохо, дождь то прекращался, то начинался вновь, ветер все шумел, прибавляя к общей шипяще, свистяще, стучащей симфонии еще и шуршание и похрустывание полиэтилена которым я предусмотрительно накрыл палатку от дождя. Казарки опять орали пол ночи. Постоянно натыкаясь на холод железа п7а, заряженного четырьмя стальными медвежьими пулями и направленного стволом к выходу, как будто если медведь захочет войти, то сделает это не применено через дверь. И в этих мучительных попытках заснуть у меня созрел план. Если нельзя подойти к птицам днем, то можно подойти или подползти ночью, ведь ночами уже совсем темно, а на фоне неба достаточно хорошо видно. Так что поднявшийся табун в сотню птиц на расстоянии метров пятидесяти, становится прекрасной мишенью, уж одну две птицы должно зацепить, а большем я и мечтать не мог. Так незаметно наступило утро второго дня моего пребывания на островах.

С первых минут стало понятно, что никто за мной сегодня не приедет, по-прежнему штормило, юго-запад порывистый до 15 метров в секунду, пасмурно, кратковременный дождь. Но, несмотря на погоду и на то, что я практически не спал вторую ночь. Губы высохли и растрескались от ветра и соленой воды. Настроение мое отчего-то было даже очень неплохое. Прогноз на счет воды полностью оправдался. В пятидесяти метрах от палатки нашел лужу, правда, всего в два сантиметра глубиной и диаметром в один метр. Но этого хватило и за двадцать минут, я набрал пол чайника. Как прекрасен, кажется вкус пресной воды уже через полтора суток её отсутствия, то на что в обычной жизни не обращаем никакого внимания. Позавтракал я макаронами с ни с чем и выпив три кружки чая без ни чего. Но подобное обстоятельство нисколько не угнетало. Жизненный тонус все поднимался вверх, в радостных надеждах на хороший день, а особенно не терпелось дождаться вечера, что бы начать свой гениальный казалось план.

Меж тем жизнь на острове текла своим чередом, съежившийся молодой бургомистр лениво расковыривал клювом тушку своего собрата, в тридцати метрах от палатки. Халеи казалось, уже не обращают на меня никакого внимания. Размерено в отдалении паслись казарки.

Дождь перестал, выглянуло солнце, так по настоящему за несколько дней, хотя огромные тяжелые обрывки туч все несло нескончаемой чередой. Я отправился в маршрут на плато.

+++

Единственное к чему я никак не мог привыкнуть, это сапоги сорок шестого размера, которые мне уже порядком надоели. Даже когда я наматывал все имеющиеся портянки, все равно они были большие. Нога в сапоге болталась, голенище сложилось гармошкой, от чего они казались не естественно широкими и короткими. (Свои болотники я забыл на вертолетке, в такой спешке грузился, бывает и такое, улетел в кросовках. А сапоги стрельнул потом у ненцев, какие были свободные.)

Второе сентября проходило точно так же как и первое, я слонялся по острову, делая не которые поправления вчерашних маршрутов, вносил новые виды. В общем, оно протекало не только как первое сентября, но можно сказать и как все предыдущие три месяца. Сегодня я уже не делал попыток подойти к птицам, а наоборот всячески старался дать понять, что я ими совсем не интересуюсь, что бы они, не улетели с острова.

Шло время, пройдя несколько километров, я уже едва волочил ноги от усталости сам, не зная с чего. К тому же день был достаточно скучный, никакой стоящей цели обнаружить не удавалось, а стрельнуть в кого-нибудь очень хотелось.

====

Солнце палило нещадно, хотя жарко не было просто свет очень яркий как будто плотный. Плюхнувшись в тень палатки, я вдруг понял причину странной усталости. Две практически бессонные ночи плюс солнечная радиация, её кажется, ощущаешь кожей побуревшим лицом и руками, облезшим носом, растрескавшимися от ветра и соленой воды губами. Смотреть на солнечный свет без рези в глазах я уже не мог.

Обед состоял из недоеденных утром макарон и чая с пресной воды. Потом сел, навалившись на бревно большой лиственницы, и в ожидании вечера созерцал окружающие красоты, наполненные простотой и суровостью. Следил за неспешной размеренной жизнью острова такой же, как и вчера и год и десять и кто знает, может и тысячу лет назад. Вдали все кружили два поморника над небольшим углублением в литорали, где ветер легко поигрывал черными перьями.

Вечер приближался очень быстро, небо заволокло тучами. Солнца не стало, я хорошо отдохнул, и ни как не мог дождаться темноты, осматривая в бинокль западную окраину острова, где пасся табун птиц голов в стопятьдесят. Сидя у костра, пил чай и вдруг заметил странное мелькание над поверхностью воды. Это были они, шли с моря по протоке прямо в лоб штук двадцать. Я лихорадочно заряжал автомат, картечью стараясь не делать резких движений. Казалось, они не замечали дымящий костер и яркую желтую палатку торчащею на ровной поверхности острова. И все шли на огромной скорости ко мне крылышко к крылышку клином. Я медлил с выстрелом и недолетая метров тридцати табун рассыпался и веером резко ушел вверх. Метров с сорока выстрелил по одиночно летящей птице и не попал хотя, в общем, мог. (Да, иногда я стрелял картечью, это были какие-то чудо патроны, первые выпуски, как мне кажется Феттра, 6.2 мм. Стрелял довольно уверенно, две трети с пачки в 25 штук достигали цели. Стрелял в основном гусей, однажды первым же выстрелом сбил в лет утку метров на 30, тремя картечинами. После, несколько раз я брал такие патроны, но ничего похожего и близко не было. )

Вечер заметно уже брал свое, стало быстро темнеть, и я собрался. Взял с собой бинокль, ружье и не большой запас патронов. Перемазал все светлые части тела, т.е. лицо и руки углем. Осматривая остров в бинокль в свете луны чтобы скоординировать направление движения, вдруг увидел не что. По острову шел медведь (естественно белый) на долю секунды, а может и больше, стало страшно в первый раз за все время экспедиции. Куча мыслей пронеслась в одно мгновение, из которых выделялось несколько: «бежать некуда, остров маленький и как мы его поделим?». Через пол секунды страхи улетучились, стало, отчего очень спокойно. «Как ни будь, да поделим»- подумал я, доставая пулевые патроны. Вряд ли мне придется их применить, белые медведи в основной массе не агрессивны, но весьма любопытны. Да и кто знает, что взбредет ему в голову, вдруг решит заглянуть на огонек. Но внимательно приглядевшись, оказалось что это и не медведь вовсе, а просто пень а точнее большой корень лиственницы застрявший по середине острова в один из штормов.

Волна облечения прокатилась по телу, такое соседство не из самых приятных. Пень был мокрый и светился мутным беловатым светом луны, и по форме очень напоминал идущего медведя. И ели вести бинокль то создавалось полная видимость движения, чего только не привидится в полумраке, может отраженный свет луны, именно под таким углом и на таком расстоянии дал, такай эффект, не знаю. Стало даже как-то жалко, что это не настоящий медведь. (конечно, от чего не побравадить, когда медведь деревянный, можно и под жопу напинать)

В общем таким макаром почти стемнело. В начале одиннадцатого я выдвинулся, начиная осуществлять свой план.

Ну что сказать про мой гениальный план, было темно, совсем темно. Как можно увидеть черную птицу в темноте? Халеев видно примерно на 100 метров в бинокль, а не вооруженным глазом не видно совсем, а ведь они на половину белые. Но зацепка была, в начале я не обратил на неё внимания. Метров за триста увидел группу птиц средней величины, потому что они стояли на фоне моря в мутном свете луны. Но, подойдя метров на сто, оказалось, что это халеи.

На птиц я наткнулся, видимо случайно, на каком расстоянии они были, не знаю примерно метров сто и, в общем, оказалось, что они меня видят, а я их нет. Табун с шумом поднялся, я же едва смог различить несколько силуэтов в бинокль, часть птиц села где-то в районе протоки, на которой стоит палатка.

План мой казалось, рухнул в одночасье - в односекундье. Должен же быть выход, вот только где?

. Я вспомнил про халеев на берегу моря. И птицы сели где-то у протоки, надо проверить. И не ошибся, не доходя метров 150, я их увидел, на берегу протоки, в лунном свете кормилось около 20 птиц. Предположив что, скорее всего они, видели меня на фоне неба. Встав на четвереньки, т.е. практически сравнявшись с ними в росте, двинулся вперед. Вскоре уперся в протоку, но птиц не увидел, да и шума взлета не было. И вдруг да вот же они метрах в 70 десятка полтора плыли по протоке, видимо что-то заподозрив. Я осторожно стал подползать к ним прямо по литорали. Выставив в перед руки, скользил по грязи ладонями как лыжами, отталкиваясь носками и коленями. Ружье забросил за спину, что бы не замазать механизм грязью. Но птицы никак не приближались, а наоборот расстояние между нами только увеличивалось. Я торопился, вся одежда была уже перемазана грязью, включая бинокль, чистым оставалось только ружье. И вот уперся в вилку проток, с права вода и слева вода и впереди вода, а они все уплывают и уплывают. Второй раз за вечер они были так близко и так нелепо упущены, ну кто знал, что я попаду в вилку проток, нелепая случайность, обидная до жути. Я сидел в грязи смотрел на уплывающих птиц, в полной уверенности, если еще у меня будет время, в лепешку расшибусь, но добуду. Но случилось не вероятное, видимо за мои старания и мучения. С берега из темноты выплыл еще табунок штук 15-17 и отправился догонять первый. Сколько до них было, не скажу точно, метров 40 может 50, но я почувствовал что попаду. Я встал в полный рост, зачем не знаю. От напряжения всего трясло словно сильнейшим ознобом. Ружье казалось неудобным паленом, холодная липкая грязь размазалась по щеке прикладом, песчинки заскребли по коже как наждачная бумага. Цевье захрустело от сильного сжатия руки, грязь просачивалась между пальцами, и смачными шлепками падала в воду. Мушку было видно, плохо но видно, и прицелившись вопреки правилам в самую гущу, выстрелил. Дальше помню все как в забытьи, от вспышки стало на секунду темно, несколько птиц пролетало совсем близко, я выстрелил уже конкретно по цели картечью, потому что дробовой патрон был только один первый, а остальные четыре с картечью. Не помню, что бы я целился, вообще не знаю, приклад был в плече или нет, может, просто стрелял в сторону пролетающих птиц, стрелял, я точно видел в кого, но как держал ружье, в тот момент сказать не могу. После второго выстрела опять потемнело, но прозрение наступило быстрее, чем в первый раз, одиночная птица мелькнула недалеко и растаяла в темноте, здесь я помню, резко повел и выстрелил с упреждением в темноту наугад. (НУУУ..... остается развести рукими...) Они еще пролетали и совсем близко, я несколько раз нажимал на спуск, но выстрелов не было, просто кончились патроны, второй и четвертый выпали через подающий механизм. (Тогда это было обычным делом, па у меня несколько месяцев. потом с ружьем я почти поладил.)

Лихорадочно вглядываясь в поверхность воды я наконец разглядел темный силуэт, а рядом еще один и один плывущий. Протоку я буквально перелетел, на ходу заряжая автомат, чем попало. Добежав, увидел всю картину целиком и даже немного опешил, два убитых и три подранка, но пока я подбирал ближнего сильно раненого в голову, один сумел взлететь, выстрелить я не успел. Что бы второй ни сделал то же самое, немедленно открыл огонь на добивание, но безрезультатно, и после второго выстрела птица продолжала уплывать, тогда я бросился её догонять. Подбежал метров на 15 и выстрелил в голову, попала одна дробина в затылок. Немного придя в себя от столь стремительного и непредвиденного развития событий, состояние эйфории захлестнуло с ног до головы. Даже не верилось, что такое может быть.

Осматривая места выстрелов в лет, нашел еще двух птиц. И первый и как ни странно второй выстрелы влет поразили цель.

Итог; шесть птиц с трех выстрелов глубокой ночью. (ну на добивание я не считал)Я ликовал, готов был кричать от радости, жаль, что никто не видел, никто не мог разделить со мной такую удачу.

Было два часа ночи.

Я буквально отключился не взирая на завывание ветра и грохот стенок палатки, перемазанный грязью, но счастливый.

Я хорошо спал после почти бессонных двух суток, на душе было легко и свободно.

Все также свирепствовал юго-запад.

Утро наступило для меня в 11 часов дня. Открыв глаза, по яркому свету, пробивавшемуся сквозь палатку, стало понятно, что светит солнце, ветер стих и вероятно сегодня за мной приедут, а может, и нет. Это была первая четкая мысль, родившаяся в еще сонной голове. Пытаясь подняться, я вдруг ощутил, что эта же голова сильно болит, а тело разваливается на куски. Оперся локтем на дно палатки, чтобы приподняться, в рукав мгновенно потекла ледяная водичка, значительно ускорив мое пробуждение. Я сел, было самое замечательное утро.

Ужасно не хотелось надевать мокрые, холодные штаны и портянки, снова влезать в безразмерные сапоги, но ничего не поделаешь, особенности климата не позволяют просушить мокрую одежду, а для того, что бы попробовать высушить её на костре не хватало времени. Сменную сухую одежду я использовал только когда ложился спать, утром же вновь переодевался в мокрое.

Выбравшись из палатки, разжег костер, набрал пресной воды.

Начинающийся прилив был выше обычного и уже отрезал меня от основной части острова, оставив на пяточке в 400 на 150 метров. Все было по прежнему; светило солнце, по небу несло тяжелые рваные тучи, размеренно орали халеи, то там, то сям паслись не большие табунки казарок. Медведь теперь совсем не походил на медведя, и все стоял на том же месте, только теперь не белый, а бурый.

Остров мой меж тем почти совсем ушел под воду, остался пятачок 100 на 50 метров на котором, и стояла палатка. И вообще низменная часть острова примерно на половину ушла подводу.

До палатки оставалось 5 см.но прилив пошел на убыль. Впрочем, этому есть и другое объяснение, мне просто везло. И везло надо признаться во многом и в мелочах и в чем-то большом, неудачи тоже конечно были и не мало.

+++

После обеда послышался шум мотора, и вскоре я увидел лодку. В ней было два человека, значит это Ванька с Вадимом, больше-то здесь все равно, никого быть не может. Так закончилось мое трех дневное пребывание на островах.

Подошедшие радостные аборигены на перебой бросились расспрашивать как я тут жил, с каким-то ехидством и подковырками. Видимо по началу они посчитали, что я тут чудом выжил что ли, не знаю. Но вскоре, с третей попытки, мне все-таки удалось внушить им что, жил я просто замечательно== к тому же предложил им пообедать варено-жареной птичатиной с макаронами, чаю выпить обогреться у костра, пока я сворачиваю свои манатки. Последнее предложение подействовало особенно убедительно.

Ехали мы долго, мотор плохо работал, да и лодка была сильно загружена. Видимо они упустили из виду, что еще еду я. И набрали всякого барахла: рулон рубероиду, ящик гвоздей, кучу разбитых аккумуляторов, 70 литров солярки и еще како-то хлам. В общем, когда кончился бензин, лодка стала в горизонтальное положение, выяснилось что от воды до верхнего края борта всего 10 см. жутковато, когда вокруг только море, холодное, серое море. Лодка мерно покачивалась, вздымаясь на очередную бесшумно подошедшую волну. Но все обошлось и скажу вам это очень даже не плохо. Если бы они приехали вчера или скажем завтра… не доплыть из-за ящика гвоздей. (погода осенью не очень, это был единственный день за последующий месяц, когда море было относительно спокойно)

Дозаправившись, двинулись дальше, на, где озеро пресной воды, можно, наконец, просушить одежду и по человечески отоспаться. Вскоре показался материк, и квадратностью форм замаячила фактория. На низком берегу кажущимся едва заметной полоской, дома выглядели не естественно высокими, и издали казались огромными каменными утесами, обрывающимися прямо в море.

Лодка ткнулась в прибрежный песок с розовым оттенком от последних лучей заходящего солнца. И вот первая новость от аборигенов. «П». ”приходил”, но ”ушел” в

«Ж» , зайдет за мной на обратном пути через пару дней. И вот опять я жду.

Из сырых ложбинок медленно поднимался туман, небо на севере затянуло тучами. Стаскав вещи в балок, немного перекусив и развесив сушить мокрую одежду, я забрался в спальник и уже через пять минут спал тяжелым, глубоким беспробудным сном.

Все конец.

(В тот год я вернулся пятого октября.)

долго думал выкладывать или нет, остальное не буду.

фоток где-то сохранилось несколько штук

качество плохое, сканировано с пленки, снято мыльницей, да и пленка сильно пострадала во время путешествия

Побережье. (типа, край земли)))

это я, образца начала 2000-ных годов

длинновато конечно, 8 страниц А4 извиняйте, не охота было сериал устраивать))

пороюсь в фотках может чего еще тисну (в смысле без текста уже)))

[Сергей 2 метра]

Очень понравился рассказ, очень хотелось бы там побывать.

[Лисовин]

тундра, +++++++++++ больше нечего сказать!

[ВОВИК]

тундра, Как всегда всё супер.

[КАРАВАЕВ]

Дима, осилил я прочтение, неисгладимые ощущения, остались!

[Алек]

тундра,

Дмитрий, должен признаться, что длинные отчеты обычно игнорирую, или совсем не читаю, либо просматриваю поверхностно. Твой рассказ прочел от корки до корки. Ну, что сказать - Молодец, сукин сын! Так держать!

[ОлегВД]

Как всегда здорово, потому, что настоящее. Спасибо.

[Vladimir G]

Пока затишье решил тиснуть рассказик про первую экспепедицию, которую с уверенностью можно назвать экспедиция.

Было это давно почти десять лет назад, ........

Спасибо, просто зачитался, УВАЖАЮ серьёзных людей! Просто рад читать твои рассказы. Ты мне напоминаешь что -то от Джека Лондона - от его сильных телом и духом людей-героев освоения северных территорий окраинных земель..

Спасибо ещё раз.

[fin4379]

Vladimir G, в точку!

[тундра]

Мало удалось подобрать фоток.

Вот примерно так выглядел остров, низинная часть, тампы. Вдали виднеется примерно такой же бугор, только тот бы занял не больше половины кадра в ширину, с такого расстояния. (ну в общем очень даже похоже)

А вот литораль, только огромная, для примера, видно какой консистенции. Хотя бывают и песчаные твердые, но там была именно такая, только маленькая (узкая).

вообще-то не очень удачная фотка Олешки прошли…

Такие небольшие острова часто почти целиком занимают колонии чаек. Халеев и бургомистров, изредка к ним присоединятся крачки, и охотно гаги и казарки, поскольку защитить гнездо самостоятельно (основная проблема песец) не могут, правда и плата за такое соседство высока.

А это бургомистр, он мощнее и тяжелее халея почти в два раза. Их всегда меньше чем халеев. Он скорее хищник, чем рыболов. Может что-то он и ловит сам, невидел. Обычно отбирает у халеев рыбу или другую еду, утащить яйцо или птенца из гнезда зазевавшегося родителя, распотрошить рыбацкую сеть обычное дело, тем и живет. Доводилось употреблять в пищу в виде котлет, с достаточным кол-вом специй, ничего, съедобно.

Позади птицы видно гнездо, его же.

[АлеханКа]

Отличный рассказ! Хоть в журнал посылай!!!

[Виталий С]

Как говорится, слов нет - одни слюни! Тундра, всё отлично. Не убавить, не прибавить.

[Шатун]

Дмитрий, спасибо! И рассказ и фото, отличные.

[Ильяс]

Тундра, спасибо. За отчет и за фоты. Спокойная красота.

[Николай Ш]

тундра, Дима,спасибо за рассказ! Здорово!