Родительский день

[ИВАН 57]

Букет полевых цветов.

Чувство стыда не проходит... Виноват, вспоминаю обо всём, во многом был не прав, но не осознавал этого.

Наверное , с годами, вот так вот, мучительно начинаешь понимать, то, что когда-то, казалось не существенным, от чего-то бежал, прятался, чему-то просто не придавая значения. Стыдился окружающих меня стариков, их морщин, их смешной, старомодной одежды, устаревших взглядов на происходящее. Может, и они были такими... не знаю.

Тороплюсь, боюсь не успеть. А вот и могучий, раскидистый тополь встречает меня спелой зеленью, давний мой друг. В детстве когда я пас коров и лошадей, ты прикрывал меня от палящего солнца , от прохладного дождя. Узнал - ли ты меня? Ступаю на мягкую траву цветущего поля с благоуханием разнотравий, душистых, манящих...

Вдали просматривается какие-то блики, силуэты строений, иду к ним , срываю цветы.

Моя полянка, здесь в детстве собирали клубнику, а выше, в лесу нас ждали грибы-сыроежки, грузди, подберёзовики.

А ближе к осени, скашивали травянистые заросли, заготовляя на зиму сено для Белянки и её телят...

Найду ли я своих родных и близких? Так всё расстроилось за эти года. Волнуюсь. Подойдя к первой изгороди вижу пожилого мужчину, так это -же дядя Семён, кланяюсь, здороваюсь с ним , он не узнаёт меня, спрашивает:

- Ты чей будешь?

- Сын Ивана Андреевича.

- Соколова?... Ванюшка, ты? К отцу приехал, проведать... Давно не был.

- А вы то, дядя Семён, как давно здесь?

- Да уж, лет 5, как перебрался сюда.

- Ребята навещают?

- Так, ведь, времени у них нет, в работе, в делах... А у сестры то,у Раиски, ты был? она в том году новоселье праздновала. Иди этой стороной,- говорит он мне,- на той стороне много приезжих, одна молодёжь, я их не знаю... Здесь ближе будет.

Иду дальше молча, здороваюсь со знакомыми мне лицами. Кто-то меня узнаёт, кто-то спрашивает к кому я, а я всё иду, и стыдно признаться, что ищу сестру и отца...

Вдали показался кортеж, много машин, людей ещё больше, все шли молча, только машины нарушали тишину, издавая монотонный стон. Подойдя к собравшимся, я узнал тётю Нюру,

обнял её. Мне показалось, что её худенькое старенькое тело стало ещё меньше. Седина украшала её голову, словно осенний жёлтый лист украшает берёзку. Её морщины ,для меня были такие обаятельные и родные... Обнимаю, её, спрашиваю как здоровье,

- У меня-то всё хорошо... да вот видишь, народ собрался.

-Ты почему не приезжаешь к своим? Пойдём до твоего отца, я у него с весны не была,ноги стали тяжёлые, болят.

Я последовал за ней. Как хорошо, что она ведёт меня к отцу, я , стыдно признаться, сбился и не мог найти... подойдя к оградке она перекрестилась.

- Травушка то Ивана Андреевича любит, только вот вы забываете родных... выполю всю траву , она опять стеной... А у Раиски, сестры твоей трава не растёт, а может рано ей...

- У меня нет сил, одна на всю родню, а вы не приезжаете, некогда вам.

Я стоял молча,не мог сдержать слёз. Смотрел на поваленную оградку и покосившийся крест. Тётя Нюра разговаривала с моим отцом,оправдывала меня,поглаживая цветы на могилке. А отец с пониманием выслушивал её,глядя на меня кротким взглядом и на долгожданный букет полевых цветов.