"Широкий луг" (конкурс)

[Виталий С]

«ШИРОКИЙ ЛУГ»

Про существование глухариного тока по краю болотистого ручья, именуемого местными охотниками в самом топком его месте «Широкий луг», я узнал от своего деда. По краям это была моховая поляна с редкими чахлыми сосенками, а ближе к руслу топкое болото. Ручей, питавший эту низину, брал своё начало в торфяном озере и впадал через десяток километров в Ухтохму. На всём своем протяжении, более или менее сильное течение он приобретал только у впадения в реку, а в засушливое лето вообще переставал переносить воду к реке и оставался замеченным лишь благодаря зеркальцам омутков, притягивавших всё лесное население к живительной влаге и таившим в своей тёмной воде крупных вьюнов и золотых карасей.

Дед, старавшийся не упустить в рассказах мне даже малейших знаний о повадках и местах обитания зверья, всегда оживлялся, вспоминая случаи из охотничьей практики, связанные с Широким лугом. Действительно, как оказалось даже и в моё время, это место всегда удивит чем-то особенным в любое время года. Будь то встреченная в летний зной лосиная семья или хороший табунок гуменников, не весть откуда взявшийся там в период весеннего перелёта, и, конечно же, глухари.

Сосонник, росший по краю луга, издавна был местом глухариного тока и существовал там еще, по рассказам деда, задолго до Войны. Местные мужики, на моё счастье, либо забыли про него, либо, что скорее всего, променяли эту охоту на более легкие лесные прогулки «до первого муравейника». По крайней мере, «чужих», в период весеннего тока я не встречал там никогда. Так было и в этом году, хоть попасть на игрища своих любимых мошников я смог только в день закрытия охоты.

Весна в этом году поставила для меня все точки над i, хотя думать о благе одиночных охот и их красоте я стал давно. Но после открытия чаще и чаще приходили в голову мысли о том, почему, большинство из нас, имея в загашниках любимые места вальдшнепиной тяги, укромные заводи для охоты с подсадной и тихие уголки для охоты максимум двоих-троих человек в разгар гусиного перелёта, если брать только весенний сезон, в открытие едут в шалман, стреляющий во всё живое и пьющий всё, что горит. Пусть даже не стреляющий и не пьющий, но всё равно который своим количеством притягивает взоры как на деревенской свадьбе. Прошлой осенью и нынешней в открытие я брал троих друзей, разведал заранее места для тихой охоты и совершенно спокойно, без фанатизма и пьяных стрелков взял норму рисованных, как на картинке, кряковых за одну утреннюю зорю. Угораздило же меня этой весной поддаться на уговоры и ехать в места, где пусть и гуся много год от года, но и стреляющих и до и после сезона охотников несколько сот человек на каждое поле. Найдя всё-таки выход из положения, взяв своё опытом прошлых охот, мы без добычи не остались, но сам праздник «именин охотничьего сердца» был испорчен окончательно, когда слово за слово вступили между собой в перепалку местные абреки, приглашенные к столу, что и закончилось растаскиванием валявшихся по кострищу мужиков. Всё, занавес закрывается, спектакль окончен. Я больше на такие «охоты» не ездок. Надо всё-таки отличать охоту как отдых души от пьянок и толпы, которые от будничных посиделок отличаются только темами разговоров и анекдотами.

Расстроенный открытием, тем не менее, я рассчитывал на удачную тягу вальдшнепа в «своих» местах. Но злой рок, сгустившийся надо мной в эту весну, не дал возможности нормально поохотиться. По середине первой после открытия недели я выехал вдвоем с другом в лес, но попав в ледяной ливень и промокнув на сквозь, свалился с простудой. Оставалось лишь мечтать про возможность сходить в лес на закрытие, чему и суждено было случиться.

Второе число мая выпадало на воскресенье, поэтому в распоряжении было целых два охотничьих дня, а понедельник, будучи третьим выходным днём из-за праздника, оставался на сон. Всё-таки глухариные ночи дают о себе знать копившейся усталостью.

Выезжаю вечером в пятницу после работы с отцом и друзьями по совместным странствиям Андреем и Иваном. Компания - то что надо. Знаем друг друга давно, как говориться «пуд соли вместе съели», до вина слабых нет и места они нормально знают. За разговорами два часа дороги пролетают незаметно и вот мы уже сидим на крыльце, переобувшись в валенки и не можем надышаться теплым чистым воздухом и обсуждаем предстоящий выход.

Вечер решаем посвятить тяге и в восемь вечера мы уже на местах. Погода отличная – ни ветерка, чистое весеннее небо и первые комары. Предполагая, что в такую благодать вальдшнеп полетит высоко, выбираем места на широкой заброшенной дороге, где и обзор получше и искать сбитую птицу легче. После стаявшего снега воды в лесу много и на моем любимом месте ее по колено. Ничего не поделаешь, переходить на другую сечу в километре от этого места времени уже нет. По привычке бросаю взгляд на часы – половина девятого. Первый кулик прошел стороной минут через десять, а потом как из рога изобилия они посыпались со всех сторон. Судя по частым выстрелам парней, предполагаю их удачные результаты, сам же, взяв после первого промаха пару птиц, собрал ружьишко и не торопясь поковылял по воде в сторону остальных охотников. Итоги вечерки подводили уже у машины – на четверых шесть куликов! Результат отличный и вдохновленные, мы вернулись домой, перевидав в свете фар на подъезде к деревне лису, тащившую в зубах здоровенную ворону.

Вечер проходит под разговоры у самовара, гречневую кашу с тушенкой из печки и пару стопок «на кровях». Мужики засиделись, собравшись утром на тетеревиный ток, я же ушел спать раньше всех, предполагая подъем в 3 ночи для выхода на глухариный ток.

Будильник на телефоне вырвал меня из царства Морфея вовремя. Быстро одеваюсь, выпиваю пару чашек чая и пока прогревается машина тихонько бужу остальную компанию – им тоже идти далеко, поэтому встать надо раньше, чем обычно.

И вот я на месте. От места стоянки машины до тока километра три, чувствуя, что немного запаздываю, практически бегу по чистой лесной кварталке. В лесу тишина и звук расплескиваемой мной воды далеко разносится в стороны. Когда до края болта осталось несколько минут хода, начинаю останавливаться и слушать лес, где-то уже, чувствую, должен петь глухарь. Но лес молчит и я стараюсь как можно дальше пройти по тёмному к центру болота. Как было и раньше, глухаря я услышал внезапно и не слишком далеко от себя. Петух, по моим соображениям, пел на самом краю луга с моей стороны, что благоприятствовало подходу – не надо было обходить или лезть через центр. Сигать под хорошо различимую песню начал практически сразу, боясь спугнуть заветный трофей. Через десяток таких подскоков различил еще несколько песен на другой стороне луга. Вот где оно, счастье то! Останавливаюсь метров за 100 до предполагаемого глухаря и до нормального света решаю переждать. Какое же чудо в лесу! Воздух кристальной чистоты, глухари поют во всю, журавли на болоте пару раз принимались за свой гимн и ничто, по моему раскладу, не должно помешать моей охоте.

Простояв минут 15 под огромной сосной, замечаю пару глухарок, перелетавших по краю луга. Ну всё, пора подходить на выстрел… И успел я сделать только несколько шагов, как вдруг немного дальше предполагаемой сидки глухаря что-то заломилось в сушняке. Треск и грохот поваленной сухой осины, и я вижу, как вниз к болоту улепётывает лосище! Бычара был огромный, несмотря на сумерки, различил даже шикарную бороду. Но что мне до него? Своего глухаря в то утро я уже не слышал. Не знаю, слетел ли он во время лосиных прыжков или затаился, но простояв минут 40 я так ничего и не услышал, даже с другой стороны луга. Вот так подход получился… Расстроенный жутко, вернулся в деревню часам к 9 и застал… мирно спящих мужиков, которые посоветовавшись, решили отоспаться после трудовой недели. Охотники…

День прошел быстро, съездили на торфяное озеро поставить вершу на карасей. Вечер опять провели на тяге, но из-за перемены погоды (поднялся сильный ветер), видели и слышали не больше 5 куликов, взяв только одного у самой машины.

Утром опять подъем по будильнику и я в лесу на прежнем месте, пройдя еще дальше к центру болота. В этот раз уже без машины, поэтому вышел раньше намеченного. Первые щелчки услышал около 4х часов на другой стороне и, собравшись было идти в обход, внезапно уловил громкое точение на месте вчерашнего петуха. В этот раз подход был более удачен и глухаря я нашел быстро. Петух, выдающийся по размерам, пел на большом сучке сосны практически у макушки дерева, переходя по нему от начала до основания, сыпал на меня сосновые чешуйки и кое-что еще. Налюбовавшись, решаю все-таки взять его, хотя бы так, скрасив неудачный сезон. Отойдя от сосны метров на десять в сторону, выцеливаю петуха под крыло и тяну спуск нижнего ствола, в котором у меня была прокрахмаленная нолевка. После выстрела петух не падает, а дёрнувшись, боком, планирует в сторону и я слышу глухой удар о землю. Бегу туда и без проблем нахожу его на зеленом мху. Глухарь великолепен! Давно я таких не брал – темный, весь в хвое клюв, мощные лапы и богатый веер. Да, глухаришка не молодой. Подняв за лапы, понимаю, что и тяжелый как индюк. Сделав несколько фотографий глухаря, выхожу на дорогу и звоню отцу, чтобы забрал меня, когда будет возвращаться с шалашей. Часа через полтора отец подошел на ток с парнями и мы уже вместе любуемся лесным красавцем. Несколько фото на память, и мы довольные, с добычей (мужики тоже на троих взяли тетерева), возвращаемся домой.