фашисты НЕ победили?

[Hanter 137]

У Гитлера был план "Барбарис" - разворачиваешь и сосешь!

П.Воля "камеди клаб"

[Лисовин]

Выиграть такую войну, когда на немцев работало пол Европы достаточно сложно, по сути мы задавили их людскими массами и не дали воспользоваться нашими ресурсами, которых к счастью немцам не хватало, наши деды и прадеды несмотря на безграмотное военное руководство, недостаток вооружения на первом этапе войны, исключительно на личном мужестве и любви к Родине победили! Тем самым избавив нас с вами да и весь мир собственно, от коричневой чумы, есть чем гордится! Но увы, как то грустно становиться от того, что ныне страна победитель живет гораздо хуже страны побежденной...

[cergejj2010]

да ну нах, опять возьмём плотностью огня и мужеством,которое не смотря ни на какие реформы,власти, выборы, медвепутинские тандемы, унас есть

Лет 10 назад я бы с кулаками полез на того кто высказал бы то, чтосейчас сам думаю.

За кого воевать – то? За абрамовичей, медвепутов и имподобных? Что всё наше ворьё сделало для меня и моей семьи хорошего? Уиностранцев рабочие получают достойную зарплату, и не рабочие тоже. Наши выкачивают нефть, газ и пр. ивпаривают в три дорога нам дерьмовый бензин и вонючий газ – и я или мои сыновья должны рисковать своей жизнью? Чего ради? Мало им, так ещё хотятувеличить рабочий день и рабочую неделю. Придет сын с армии, потом могу написать, как их обучали военномуделу. И это в дивизии постоянной готовности!

[Nester]

А проиграл ли фашизм? Толпы бритоголовых по России, Украине и странах восточной европы это что? Притеснения ветеранов ВОВ, воевавших на стороне Красной Армии, сносы памятников, "перепись" истории, антироссийские высказывания и т.д. это что? Рассказы в различных передачах недобитых полицаев и карателей, о том как они на стороне доблестной фашистской армии избавлялись от гнета коммунизма...

Красная армия (с союзниками) победила немецкую армию (с ее союзниками). Но коричневая чума не побеждена, последователи плодятся, как грибы после дождя. И это прискорбно и оскорбительно, тем более для России и стран бывшего СССР, которые столько потерь понесли в той войне с фашизмом.

[Vilkov]

да ну нах, опять возьмём плотностью огня и мужеством,которое не смотря ни на какие реформы,власти, выборы, медвепутинские тандемы, унас есть

А вот насчет плотности огня у меня большие сомнения.

До и после войны практически все предприятия либо работали на оборонку, либо могли перейти на выпуск оборонной продукции в очень короткие сроки. А сейчас? Где предприятия ? Нету их. В Саратове огромный авиационный завод ... был. До войны комбайны делал, во время войны самолеты - истребители ЯК-1. После войны уже гражданские в основном. В последние годы работы точно ЯК-40 и ЯК-42. Но и военные то-же. С вертикальным взлетом. У меня знакомых нет , кто работал на заводе, поэтому точно не знаю. ВСЕ нет завода, торговый комплекс будет, наверное сотый в Саратове.

Хрущевский завод. Эвакуирован откуда-то в Саратов в начале войны. Когда я на нем работал один цех выпускал проигрыватель "Лидер -404" и 205. Все остальные чисто оборонка. В основном гироскопы для ракет кораблей и космоса. Недавно проезжал мимо того места откуда за забором виден мой цех. Забора практически нет. Одни ворота на склады чего только не, от Сникерса до кирпича.

Кто плотность огня будет обеспечивать ?

[Алексей 44]

А вот насчет плотности огня у меня большие сомнения.

До и после войны практически все предприятия либо работали на оборонку, либо могли перейти на выпуск оборонной продукции в очень короткие сроки. А сейчас? Где предприятия ? Нету их. В Саратове огромный авиационный завод ... был. До войны комбайны делал, во время войны самолеты - истребители ЯК-1. После войны уже гражданские в основном. В последние годы работы точно ЯК-40 и ЯК-42. Но и военные то-же. С вертикальным взлетом. У меня знакомых нет , кто работал на заводе, поэтому точно не знаю. ВСЕ нет завода, торговый комплекс будет, наверное сотый в Саратове.

Хрущевский завод. Эвакуирован откуда-то в Саратов в начале войны. Когда я на нем работал один цех выпускал проигрыватель "Лидер -404" и 205. Все остальные чисто оборонка. В основном гироскопы для ракет кораблей и космоса. Недавно проезжал мимо того места откуда за забором виден мой цех. Забора практически нет. Одни ворота на склады чего только не, от Сникерса до кирпича.

Кто плотность огня будет обеспечивать ?

НУ примерно так будет:

Вот допустим, НАТО нанесло первый удар. Частью ядерный, но в основном - нет.

Ну наши там вяло в ответ, получилось плохо, танки переходят границу, передовые части опрокинуты, смяты, частью уничтожены, бегут на восток. Сопротивление минимальное, "Абрамсы" прут на Москву.

В твою дверь позвонят.

Открыв ее, ты увидишь похмельного мента, еще более похмельного летеху и пару содлат.

Тебе вручат повестку, и скажут, что приказом Верховного главнокомандующего ты призан на военную службу. И должен собрать вещи и выйти из хаты прямо сейчас, иначе тебя арестуют.

Понимая, что их больше, и они вместе сильнее, ты подчиняешься, и одетый во что попало, с парой смен белья и носков выйдешь во двор.

Там будет стоять автобус. Старый и покоцанный. Или два.

В нем будут сидеть твои соседи - те самые, которых ты каждый день видел на парковке, когда приходил туда за своей "Короллой" утром.

Вас свезут в ближайшую учебку. Они сейчас не считаются учебками, но восстановить недолго.

Правда, в казармах будет нехватать окон, и укрываться ночью придется матрасом, но это не смертельно.

Тебя наскоряк обучат. Ты выроешь пяток-другой окопов "в рост". Отстреляешь три-четыре сотни патронов из АК, несколько десятков раз кольнешь штыком иссохшееся чучело.

Кинешь муляж гранаты. Раз десять.

Один раз тебе придется бежать по полю под взрывы петард, на ходу стреляя холостыми.

Потом тоже самое ты сделаешь ночью, под висящими в небе осветительными снарядами - не до конца понимая, что ты делаешь.

Там, правда, будут парни, которые сделают по два десятка выстрела из граника. Но ты - нет.

А потом, Вас погонят на войну.

Такие как ты в условленном месте всретят других - которые стреляли из пушек, вытащенных со складов хранения - на одной из них ты увидишь клеймо "1956".

Потом подтянутся третьи - у них будут конфискованные на "гражданке" КамАЗы и ЗиЛы, которые наспех кисточками перекрасили в оливковый цвет.

Среди Вас будут ходить старшие командиры - кадровые, которых прислали вами командовать, и когда тебе удастся увидеть какими глазами они смотрят на тебя, ты будешь видеть страх и жалость.

Рядом будут такие мобилизованные, которые уже тянули срочную, и ты с жадностью будешь выспрашивать у них обо всем подряд, инстинктивно понимая, что не знаешь того, что тебе необходимо для выживания.

У тебя будет обшарпанная стальная каска - не такая, которую ты видел по телеку до войны.

У тебя не будет броника - на тебя его просто не хватит. У тебя будут кирзачи вместо ботинок. Но хоть тебе не советская форма достанется - среди вас будут и те, кому выдали шинель, а может и галифе.

В последний день приедет хмурый седой генерал с толстым животом. Он вручит вашему командиру знамя, скажет, что теперь вы все - 105-я мотострелковая бригада, и должны гордо нести это имя. Он надеется, что Вы выполните свой долг.

Регулярная армия, где были настоящие танки и настоящие солдаты, у которых были нормальные кевларовые каски и ботинки, уже погибла, корме вас никого нет.

Утром Вам дадут противотанковые средства - кому повезло, одноразовые РПГ, тебе старые и тяжелые противотанковые гранаты, две штуки.

У системного администратора, который будет следующим в списке после тебя, вообще будет карабин СКС вместо автомата. И он такой будет не один.

Потом Вы на своих реквизированных грузовиках, таща на буксире старые пушки выйдите в район развертывания.

Соседние колнны побомбят, ты будешь видеть сгоревшие машины и трупы, но вы успеете развернуться на местности и окопаться.

Вам додут водку, и вы будете по очереди прикладываться к сивушной бутылке, потому, что вам забыли выдать кружки.

А дальше ваще с миру по нитке собранное воинство будеть останавливать орды высокотехнологичных танков, роботов, вертолетов, и самолетов. Вокруг будет огненный ад, в последнюю секунду перед первым взрывом на твоих позициях ты с ужсом наконец-то осознаешь, насколько враг сильнее.

А потом они перейдут в атаку, и ты будешь останавливать их своим автоматом и парой гранат. А сисадмин - карабином и одной гранатой.

И ты их остановишь.

А для тех, кто думает что государство позволит ему съ...ся и не воевать за "нефтевышки" и т.п.

вот интересная информация:

Глобальная война постучит вам в дом, скорее всего, ранним утром. И узнаете вы о ее начале не из сообщения радиоточки (тем более, что допотопного радиоприемника у большинства из вас нет!), а получив целую кучу SMS - сообщений. Сотовые операторы тоже участвуют в мобилизационных планах. На улице взвоют сирены ваших заводов и пожарной части. В полученной (их будет много) вами sms вам сообщат о введение в городе <военного положения> и комендантского часа. Так же вам скажут, что с этой минуты вы НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВА покинуть ваше место жительства до особого распоряжения ( закон <Об обороне> )! И порекомендуют не выходить на улицу без документов, удостоверяющих личность, а лиц, по возрасту подлежащих призыву по мобилизации - без военного билета или приписного свидетельства. Сообщат, на каких частотах радиовещания/программе телевидения вы сможете принимать сообщения органов власти/военной власти. Эти сообщения будут продублированы телевизором(но он будет работать недолго, не более десяти часов и только местная программа), через несколько часов на домах появятся листовки с подробным изложением. Так же вам сообщат, что вводятся некоторые ограничения на связь (сотовая будет работать с перебоями, и тоже не долго, позвонить в другой город вы не сможете!), и вам необходимо сдать в ближайший отдел милиции имеющуюся у вас радиостанцию индивидуального пользования. Ну и наконец, назовут призывные года, категории учета, военноучетную специальность и места их сбора (военкомат, местный стадион и тд.) и список необходимых вещей.

Но если вы решили начать свое спасение, схватили приготовленный чемоданчик и бросились бежать из города, вас ожидает неприятный сюрприз. Выезды из города перекрыты блок - постами ВВ с бронемашиной и милицией.

Примечание: Постоянные блок - посты размещаются на дорогах или на основных путях, обычно на пересечении дорог или на въезде в контролируемый район. Такой блок - пост обслуживается круглосуточно и личный состав на них живет постоянно.

Устройство блок - поста

Вокруг блок - поста должны быть предусмотрены следующие препятствия:

. колючая или свитая спираль проволоки(обычно используется <Егоза> ) должна защищать блок - пост со всех сторон за исключением одного узкого прохода. Этот проход должен защищаться легким пулеметом. Высота проволочного заграждения не должна превышать уровня наблюдения

. колючую или свитую спиралью проволоку нужно предусмотреть на дороге и вокруг внешнего периметра блок - поста, чтобы предотвратить враждебные действия изнутри комплекса

. для блокирования движения должен быть предусмотрен большой тяжелый, но в тоже время быстро опускаемый шлагбаум (подвижной барьер)

. между линией ожидания машин и главной дорогой нужно предусмотреть заграждение из колючей проволоки

. большие бетонные блоки должны быть размещены на каждом направлении движения по дороге

. по периметру КПП должны быть расположены сигнальные ракеты, запускаемыми устройствам натяжного действия, и другие аналогичные средства предупреждения

. на близлежащем расстоянии должна быть удаленна растительность

. так же засыпаны ямки и ложбинки или залиты отработанным маслом или мазутом

. для остановки транспорта должны быть предусмотрены настилы с торчащими шипами и выступами дорожного покрытия, создаваемыми для ограничения скорости

. прожекторы не должны освещать или ослеплять личный состав

. в городских условиях блок - пост должен иметь группу прикрытия, расположенную на крыше близлежащих строений

Для организации и несения службы на блок - посту согласно боевому расписанию, ВВ обычно выделяют:

Смену досмотра

1. шлагбаум N 1 (левый) - двое военнослужащих

2. шлагбаум N 2 (правый) - двое военнослужащих

3. зона досмотра N 1 (левая) - двое военнослужащих

4. зона досмотра N 2 (правая) - двое военнослужащих

Итого: - восемь военнослужащих

Дежурная (огневая) смена

1. Наводчик-оператор, механик-водитель, командир БМП-2 - трое военнослужащих

2. Стрелки - пятеро военнослужащих

Итого: - восемь военнослужащих

Отдыхающая смена - восемь военнослужащих

Резерв - четверо военнослужащих

Фортификационное оборудование осуществляется с использованием защитных и маскирующих свойств местности, подручных строительных материалов (железобетонных блоков, кирпича, различных металлоконструкций), мешков с песком (землей) и т.д. На блокпосту, как правило, оборудуются: 2-3 окопа на отделение, одиночные окопы на двух-трех стрелков, ходы сообщения, окопы для боевой техники (БТ- БМП), огневых средств (АГС-17, минометов и др.) на основной и запасных позициях, перекрытые щели, укрытия для автомобилей и специальных машин, а также сооружения из железобетонных блоков (других строительных материалов) для прикрытия помещения для размещения личного состава, туалета и т. д.

При такой организации службы, блок-пост способен осуществлять досмотр круглые сутки. Зоны досмотра, шлагбаум, прилегающая территория контролируется дежурными огневыми средствами.

Дело в том что боевая тревога для военных частей и соединений и постановка им боевых задач произошла как минимум за час, до того как вы узнали о начале войны: Но скорее всего, до выезда из города вы просто не доберетесь. По дороге вам придется столкнуться с нарядом патрульно-постовой службы (то, что обычно называют <патрулем> )! Для несения патрульно-постовой службы используются следующие виды войсковых нарядов: патрули, посты охраны порядка, разведывательно-поисковые и маневренные группы и другие. Патруль предназначается для выполнения возложенных на него обязанностей на маршруте патрулирования. В его состав назначаются от 5 и более вооруженных человек (начальник патруля и патрульные, в том числе 2-3 сотрудника органов внутренних дел). Для несения боевой службы патрулем определяется маршрут патрулирования - установленный путь следования военнослужащих и сотрудников ОВД с прилегающей территорией в пределах видимости и слышимости. Количество патрулей, протяженность их маршрутов зависит от боевой обстановки, наличия блокпостов, отношения местного населения к органам власти, состояния преступности в районе выполнения задач и других факторов. Протяженность маршрута патруля, как правило, составляет: для пеших патрулей - 1 - 1,5 км, для патруля на автомобиле - б - 8 км. В зависимости от условий несения службы протяженность маршрута может быть увеличена или уменьшена. Пост охраны порядка предназначается для выполнения возложенных на него обязанностей путем непрерывного наблюдения за определенным участком территории (объекта) в радиусе не более 300 м. Он состоит из двух и более вооруженных военнослужащих.

Задачи ППС ВВ(прошу не путать с ППС милиции!) - проверка документов у граждан на право въезда (выезда) и передвижения в зоне ответственности (мужское население подлежит поголовной документальной проверке! И при отсутствии документов, а так же если они попадают под мобилизационный возраст, принудительная доставка их в точку сбора военкомата!), досмотр лиц, грузов и транспортных средств, изъятию всех видов оружия, боеприпасов и других средств; охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности; предупреждение и пресечение преступлений ; участие в задержании правонарушителей и лиц, подозреваемых в действиях на стороне противника, борьба с ДРГ; участие в разведывательно-поисковых мероприятиях.

Если вы автолюбитель, то вам очень не повезло, если вы являетесь владельцем микроавтобуса/внедорожника/грузовой машины. Она будет у вас изъята, взамен вам выдадут бумажку с печатью, в которой государство пообещает компенсировать вам стоимость машины после войны: Это называется - <Военно-транспортная обязанность> (см. закон <Об обороне> и о <Мобилизационной подготовке.. > ). Впрочем, могут забрать любой автотранспорт. И вообще - граждане ОБЯЗАНЫ предоставлять в соответствии с законодательством РФ в военное время в целях обеспечения обороны страны и безопасности государства здания, сооружения, транспортные средства и другое имущество, находящиеся в их собственности, с возмещением государством понесенных ими убытков в порядке, определяемом Правительством (там же!). Впрочем, следуя под конвоем к сборному пункту военкомата, вы увидите что большинство АЗС закрывают, топливо сливают. А оставшиеся будут обслуживать транспорт только по талонам, выданным в комендатуре. Еще по дороге вы увидите, как закрывают оружейный и винный магазины, и милиция (она, кстати, перешла на казарменное положение, довооружилась, и увеличивает в данный момент штаты) конфискует весь товар из него. Дело в том, что с введением военного положения установлен запрет на продажу оружия, боеприпасов, взрывчатых и ядовитых веществ, установлен особый режима оборота лекарственных средств и препаратов, содержащих наркотические и иные сильнодействующие вещества, спиртных напитков, проводится изъятие у граждан оружия, боеприпасов, взрывчатых и ядовитых веществ (привет 11, именно на основании базы учета твоей разрешительной системы!), а у организаций - изъятие наряду с оружием, боеприпасами, взрывчатыми и ядовитыми веществами боевой и учебной военной техники и радиоактивных веществ.

Ну и наконец, вас доставят в место сбора областного/районного военкомата. Скорее всего это будет ваш городской стадион (хотя возможны варианты). Там будет оборудован фильтрационный лагерь, окруженный по периметру <Егозой> и усиленный оборудованным взводным/ротным опорным пунктом ВВ (с соответствующей бронетехникой). Там, в зависимости от наличия у вас документов, соответствующего призывного возраста вам определят место прохождения дальнейшей службы. Могу порадовать тех, кто по состоянию здоровья не проходил действительную по призыву, а также <альтернативщиков> и др. Вам дадут возможность выполнить свой священный долг. В военное время вы подлежите призыву. Вас мобилизуют в войска ГО МЧС или так называемые <специальные формирования>, и будут привлекать к выполнению работ для нужд обороны, ликвидации последствий применения противником оружия, в том числе массового поражения, восстановлению поврежденных (разрушенных) объектов экономики, систем жизнеобеспечения населения и военных объектов, а также к участию в борьбе с пожарами, эпидемиями и эпизоотиями. Кто то попадет на разрузочно-погрузочные работы на продскладах (запасы продовольствия тоже конфискуются для нужд обороны и военной экономики, вне зависимости от формы их собственника), кто то будет заниматься утилизацией трупов в печах местной ТЭЦ. Некоторые попадут на производственные объекты, мобилизированные для нужд обороны. Часть получит оружие и будет осуществлять мероприятия по т.н. <территориальной обороне>, совместно с милицией и ВВ, и <отселению> из опасных зон гражданского населения.

Ну и несколько слов о <Законах военного времени>. Наше правительство стыдливо умалчивает вопрос о санкциях за их нарушение - <За нарушение положений настоящего Федерального конституционного закона(<Об обороне> ), других федеральных законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации по вопросам военного положения, а также за правонарушения, совершенные в период действия военного положения, виновные лица несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации:>. Должен отметить, что практически все виды правонарушений будут сводиться и квалифицироваться как <Измена Родине>, что в военное время карается расстрелом.

[cergejj2010]

С голой ж…..пой, ибез патриотизма войну не выиграть. Апатриотизм это когда видишь светлоебудущее для себя и своих детей. А я впереди вижу только дерьмо, и нас за людей не считают. А в результате выше описанных действий они получат мощное партизанское движение от своих же. Просто достали эти твари.Скоро я несмогу иметь даже старинькую машину т. к. не по карману будет пройти техосмотр. . Неужели обнищают, если бы построили достойные дома для ветеранов, а не бараки концлагерские.

[Bobr]

блин... такая тема толковая. Зря сразу не посмотрел. ИМХА такая. Тему прочитал всю. Ну угробили бы немцы полсоюза, Сделали по Урал - германию. Ребят, за уралом - тоже люди живут! Русские! Славяне и не только! Да и мого бы народу в те поры убежало бы в ссылку с Сибирь, если уж кранты на московии. А что не чего защищать? Ну не уже ли элементарного самолюбия не хватит? Дети? Своя территория, дом, могилы предков... Извини дружище, который высказал это мнение, но я бы тебя застрелил в те времена, даже будучи простым крестом из деревни, который в политике - лапоть (ни чего личного) Это предательство Родины, родной земли, лесов, полей, могил предков и т.д. И насрать, как я в своем доме живу. Живу по-своему, не по немецки. За то и деды дрались. И мы за то поднимемся...

Сорри... эмоции, помолчу...

ЗЫ. а по части правителей... Когда их много народу врагом осознает - им ввалят по самую репицу. А то что тут - вопли единиц - опозиция надо всегда, а то подозрительно, что нет недовольных И еще... срать на то, что какой-то путин с ведмедом не так рулят. Они в Москве рулят, а это - отдельное от России государство!!!

[ОлегВД]

блин... такая тема толковая. Зря сразу не посмотрел. ИМХА такая. Тему прочитал всю. Ну угробили бы немцы полсоюза, Сделали по Урал - германию. Ребят, за уралом - тоже люди живут! Русские! Славяне и не только! Да и мого бы народу в те поры убежало бы в ссылку с Сибирь, если уж кранты на московии. А что не чего защищать? Ну не уже ли элементарного самолюбия не хватит? Дети? Своя территория, дом, могилы предков... Извини дружище, который высказал это мнение, но я бы тебя застрелил в те времена, даже будучи простым крестом из деревни, который в политике - лапоть (ни чего личного) Это предательство Родины, родной земли, лесов, полей, могил предков и т.д. И насрать, как я в своем доме живу. Живу по-своему, не по немецки. За то и деды дрались. И мы за то поднимемся...

Сорри... эмоции, помолчу...

ЗЫ. а по части правителей... Когда их много народу врагом осознает - им ввалят по самую репицу. А то что тут - вопли единиц - опозиция надо всегда, а то подозрительно, что нет недовольных И еще... срать на то, что какой-то путин с ведмедом не так рулят. Они в Москве рулят, а это - отдельное от России государство!!!

Согласен на все 100.

И немцы Россией подавились бы в любом случае. Это только на бумаге она "Барбаросса", а в жизни расклад совсем иной. Мой отец воевал не за Сталина, а за себя и свою семью, за свой лес и свою речку и это для него было Родиной. .

[ohotnik73]

Современная эрэфия... Сказать - кругом всё плохо - ничего не сказать. Блядские песни для дебилов - коммунисты во всем виноваты - поют уже вполголоса - столько лет прошло. Страна на коленях в непотребной позе - всех устраивает, привыкают... И т.д. БУДЕТ ЕЩЕ ХУЖЕ.

Даже дебилы начали своих царьков поругивать, не поймут - то ли кризис, то ли - цена на нефть "низкая"?

ЗРИ В КОРЕНЬ.

Что тут обсуждают-то?

[Витёк71]

Согласен на все 100.

И немцы Россией подавились бы в любом случае. Это только на бумаге она "Барбаросса", а в жизни расклад совсем иной. Мой отец воевал не за Сталина, а за себя и свою семью, за свой лес и свою речку и это для него было Родиной. .

Почему только одни немцы.На нас в 1941 вся Европа напала и весь её экономический потенциал,да ещё с подачи арабов(за истребление евреев не только исполнители фашисты, но и арабы были коственно причастны) и Японцы из под тишка обрушились на нашу страну СССР.

Поддержали СССР бывшие заклятые враги,только Англия и Америка,а все остальные были наблюдателями и даже Китай был под японской аккупацией.

http://zerkalo-zemli.ru/index.php?option=c...&Itemid=136

Кстати разговор про память.У нас наверное опять в очередной раз ментов будут через СКОРО дрючить.По всем наблюдениям на мемориале героев-сапёров Строковских,что на Волоколамке ТАНКА фашисткого редкого БОЛЬШЕ НЕТУ.Говорят,что после 9 мая на реставрацию увезли(загружали прелюдно белым днём),но что то не верится,да и ули его реставрировать,если он и так как памятник был в идеальном состоянии.Танк тот редкий очень и говорят,что больше миллиона бакинских на черном рынке стоит.Если к августу(там бамажка сраная висит,что в конце лета мемориал восстановят) танк не появится,то СВИСНУЛИ его скорей всего.Пока шумихи нет,может и правда на реставрации,но памятник ещё сильней обезображенный после этих реставраторов брошенный остался и на месте танка глубокая ямища.Вот такие дела ОДНАКО.

[Алексей 44]

Почему только одни немцы.На нас в 1941 вся Европа напала и весь её экономический потенциал,да ещё с подачи арабов и Японцев обрушились на нашу страну СССР.

Поддержали СССР бывшие заклятые враги,только Англия и Америка,а все остальные были наблюдателями и даже Китай был под японской аккупацией.

Кстати разговор про память.У нас наверное опять в очередной раз ментов будут через СКОРО дрючить.По всем наблюдениям на мемориале героев-сапёров Строковских,что на Волоколамке ТАНКА фашисткого редкого БОЛЬШЕ НЕТУ.Говорят,что после 9 мая на реставрацию увезли(загружали прелюдно белым днём),но что то не верится.Танк тот редкий очень и говорят,что больше миллиона бакинских на черном рынке стоит.Если к августу(там бамажка сраная висит,что в конце лета мемориал восстановят) танк не появится,то СВИСНУЛИ его скорей всего.Пока шумихи нет,может и правда на реставрации,но памятник ещё сильней обезображенный после этих реставраторов брошенный остался и на месте танка глубокая ямища.Вот такие дела ОДНАКО.

В тему - ходит среди поисковиков такая история:

некий поисковый отряд "нашел" в озере танк немецкий.

Сфотографировали, и успешно продали (за офигенно круглую сумму) тем же немцам, на памятник...

Они его достали...

Оказалось все проще - ребята взяли старый трелевочник, обварили его железом, придали вид короче, и притопили в тину...

[Витёк71]

В тему - ходит среди поисковиков такая история:

некий поисковый отряд "нашел" в озере танк немецкий.

Сфотографировали, и успешно продали (за офигенно круглую сумму) тем же немцам, на памятник...

Они его достали...

Оказалось все проще - ребята взяли старый трелевочник, обварили его железом, придали вид короче, и притопили в тину...

Я совсем мальчишкой был,когда эту самоходку из болота вытаскивали,так говорят,что заминированная она была и два солдатика погибли.

Этот мемориал был всегда традиционной маршрутной программой всех свадебных кортежей и даже из соседних районов туда фоткаться и цветы положить ездили,а теперь когда УОБКИ реставраторы памятник разрушили и танк увезли,что то никого уже второй выходной не наблюдается.

[Лисовин]

Вы меня конечно извините, но нам сейчас далеко даже до того, что было в 41 в то время в стране была промышленность, были люди готовые сутками работать на благо Родины ради победы, были талантливы конструкторы готовые с кратчайшее время разработать и запустить в производство новейшее вооружение и технику. Были люди готовые ценой собственной жизни если не остановить, то задержать врага. Да и далее на всем протяжении существования СССР был крупнейшей военной державой с передовым вооружением с которой считались. А сейчас? Нет толком не то что военной, никакой промышленности, обучение и боеспособность армии практически равна нулю, за редким исключением некоторых подразделений, по вооружению и технике мы отстали от мировых держав не на одно десятилетие, мало найдется людей которые теперь способны работать сутками на одном энтузиазме, а тем паче ценой собственной жизни вырвать у агрессора эту победу. Не дай бог повториться 41 даже страшно представить масштабы этой катастрофы.

[cergejj2010]

но я бы тебя застрелил в те времена, даже будучи простым крестом из деревни

Не надо передёргивать, ведь я говорю про теперешные времена. И пулю в лоб тебе закатить и у меня рука не дрогнет.

[АлеханКа]

С голой ж…..пой, ибез патриотизма войну не выиграть. Апатриотизм это когда видишь светлоебудущее для себя и своих детей. А я впереди вижу только дерьмо, и нас за людей не считают. А в результате выше описанных действий они получат мощное партизанское движение от своих же. Просто достали эти твари.Скоро я несмогу иметь даже старинькую машину т. к. не по карману будет пройти техосмотр. . Неужели обнищают, если бы построили достойные дома для ветеранов, а не бараки концлагерские.

А ты считаешь у прадедов и дедов жизнь была очень веселая? После гражданской голод и работа с утра до вечера, за любой косяк угроза получить срок, а то и без косяка...и все равно они воевали.

[Лисовин]

Воевали не на Сталина и правящий режим, воевали за Родину. А сейчас многие и Родиной, то страну в которой живем не считают - увы какая то деградация происходит.

[АлеханКа]

Воевали не на Сталина и правящий режим, воевали за Родину. А сейчас многие и Родиной, то страну в которой живем не считают - увы какая то деградация происходит.

Конечно же по сравнению с людьми которые жили в 30-40 годах у нас очень мало патриотизма (или мы стараемся такими казаться), но все же я верю что в случае чего, народ забудет про свои недовольства власть придержащими и будет воевать за Родину.

Как в "Спартаке" говорил один из римлян: Все распри на берегах Тибра затихают, когда Риму грозит опасность...как то так...

[Лисовин]

Конечно же по сравнению с людьми которые жили в 30-40 годах у нас очень мало патриотизма (или мы стараемся такими казаться), но все же я верю что в случае чего, народ забудет про свои недовольства власть придержащими и будет воевать за Родину.

Как в "Спартаке" говорил один из римлян: Все распри на берегах Тибра затихают, когда Риму грозит опасность...как то так...

Очень хочется в это верить и надеяться, что будет так!

[Кмициц]

Интересно, Гитлер и некоторые другие вожди Третьего Рейха были Защитниками Животных. Национал-социалистическая немецкая рабочая партия, пришедшая к власти в январе 1933 года, выпустила наиболее полный свод законов о защите животных в Европе. Это была первая известная попытка правительства преодолеть межвидовой барьер (традиционное разделение людей и животных) в законодательстве. Люди как вид потеряли свою уникальный статус, вершину новой иерархии заняли арийцы, за которыми следовали волки, орлы, а в конце - свиньи и Евреи вместе с крысами в самом низу. Исследователи указывают, что это был наихудший ответ на вопрос о том, какими должны быть наши взаимоотношения с другими видами.

24 ноября 1933 был выпущен свод законов о защите животных Tierschutzgesetz. Адольф Гитлер прокомментировал следующими образом: «в новом Рейхе жестокость к животным будет запрещена („Im neuen Reich darf es keine Tierquдlerei mehr geben”)» 3 июля 1934 — Reichsjagdgesetz, запретивший охоту. 1 июля 1935 года — Naturschutzgesetz, всеобъемлющее законодательство об окружающей среде. 13 ноября 1937 — закон о правильной перевозке животных в автомобилях, 8 сентября 1938 — поездом. Был узаконен наиболее безболезненный способ подковки лошадей и способ приготовления лобстера, исключающий его кипячение живьем. Несколько нацистов, занимавших высокие государственные посты, включая Гитлера, Рудольфа Гесса, Йозефа Геббельса и Генриха Гиммлера приняли некоторую форму вегетарианства, хотя во многом не строгую. Например, Гитлер время от времени употреблял немного мясных блюд. Гиммлер также выпустил предписания для старших офицеров «СС» о переходе к вегетарианской диете. Незадолго до введения Tierschutzgesetz вивисекция была сначала полностью запрещена, но после разрешена с определенными ограничениями. Исследования на животных рассматривались, как часть «еврейской науки». Герман Геринг объявил о полном запрете 16 августа 1933 года, следуя пожеланиям Гитлера. Однако личный врач Гитлера убедил его, что вивисекция важна для науки Германии, особенно для оборонных исследований. Поэтому запрет был пересмотрен, и 5 сентября 1933 года представлены 8 условий для экспериментов с животными (в том числе обязательное обезболивание и ограничение излишних экспериментов). Приматы, лошади, собаки и кошки получили особый статус, запрещавший использовать их в экспериментах, а лицензию на вивисекцию мог получить только институт, а не частное лицо. Снятие запрета прокомментировали следующим образом: «это закон любого общества — когда необходимо, можно принести в жертву одну личность ради всего общества»

Медицинские эксперименты в дальнейшем проводились на евреях и цыганских детях в концентрационных лагеря, особенно в Освенциме под руководством д-ра Иозефа Менгеле, и на других людях, считавшихся «неполноценными» — например, военнопленных. Так как состояние здоровья подопытных часто было плохим, исследователи перепроверяли эксперименты на животных, опасаясь неверных результатов. Д-р Ганс Нахтсхайм (нем.), например, вызывал эпилептический припадок у взрослых и детей с помощью инъекции пентилентетразола, после чего повторял эксперимент на кроликах для проверки результатов.

[Алек]

Вопрос, конечно, риторический и ответить на него односторонне довольно сложно…Моя семья, как и многие советские семьи, внесла свой тяжелый вклад в Победу над фашистской Германией: в огне войны сгинули оба моих деда, один сложил голову под Москвой, другой – в Сталинграде.

О сегодняшних правителях и кособоких нацпроектах речь вести не хочу, не достойны они этого, лучше расскажу немного о своих знатных земляках-лаганцах.

В годы войны мой маленький провинциальный городишко был рабочим поселком, назывался он также - Лаганью. Жители поселка в основном занимались рыбным промыслом. Поселок был небольшим, накануне войны жителей поселка едва насчитывалось около 9 тысяч человек, но, несмотря на свою малочисленность, лаганская земля в годы войны дала стране и народу три Героя Советского Союза. Назову их поименно: Баташев Николай Иванович, Жигульский Кирилл Матвеевич, Манджиев Лиджи Исмалиевич.

При жизни я знал только одного из них - Жигульского Кирилла Матвеевича, свой рассказ хочу посвятить ему, - храброму солдату войны и скромному труженику в мирные дни.

До войны Кирилл Матвеевич трудился, как и многие мужчины поселка, рыбаком. Ловил в море рыбу, а когда пришло время служить, молодого паренька призвали в армию, буквально перед самой войной.

Первая встреча с врагом у Жигульского К.М. была в первое военное утро-22 июня 1941 года на государственной границе. А затем по военным дорогам он дошел до самого Берлина.

Готовился последний удар по врагу, удар, который должен быть начаться битвой на Одере и закончиться штурмом и захватом Берлина. В числе первых советских воинских частей достиг Одера и отдельный моторизованный понтонно-мостовой батальон, в котором воевал рядовой Жигульский. При форсировании Одера и отличился мой земляк, проявив исключительное мужество и героизм.

В апрельскую ночь 1945 года одним из первых на воду был спущен катер гвардии рядового Жигульского и комплект транспортируемых их понтонов. Двое суток К.М.Жигульский не покидал катер. Двое суток, пренебрегая смертью, он под сильным пулеметным и минометным огнем противника переправлял на противоположный берег боеприпасы, пушки и танки наступающих частей. Совершил 52 рейса. Когда вражеский снаряд попал в катер и повредил его, Жигульский, рискуя жизнью, на виду у врага под градом пуль и снарядов ликвидировал повреждение и продолжал перевозить грузы. Он переправил 42 самоходных орудия, полсотни танков, 92 пушки разных калибров, много боеприпасов и живой силы, чем способствовал захвату и закреплению плацдарма на западном берегу реки Одера.

Все эти цифры я почерпнул из информации, любезно предоставленной мне работником местного музея по телефону.

В личной же беседе с Кириллом Матвеевичем еще состоявшейся при жизни, о своем подвиге он рассказывал примерно так: «Я знал, что переправа будет очень тяжелой, поэтому заранее к ней подготовился. Настрогал из дерева различных чурбачков, чопиков, нагелей, подготовил их целую гору и когда во время переправы у меня появлялась та или иная пробоина в катере или понтонах, я дырки законопачивал этими затычками: дырку от пули – маленьким чопиком, дырку от мины – чурбачком побольше…»

Вот так Кирилл Матвеевич свое прошлое довоенное рыбацкое мастерство и смекалку применил в боевой обстановке. Казалось бы, чего проще можно было придумать, но кусочки дерева различной формы и размеров позволили ему держать переправу двое суток. И когда соседние катера его боевых друзей тонули один за другим поврежденные вражескими пулями и снарядами, его катер и понтоны челноком сновали от берега к берегу, доставляя жизненно важные военные грузы. За этот подвиг впоследствии он был удостоен почетного звания Героя Советского Союза.

В 1984 году он ушел из жизни. Ушел тихо и скромно, также как и прожил свою нелегкую жизнь. В мирное время после войны никогда и ничего не просил он у власти и власть, которая должна была заботиться о герое-ветеране всегда, только вспоминала о нем, по большому счету, в канун праздника – Дня Победы…

Светлая память Жигульскому Кириллу Матвеевичу! Светлая память всем павшим на полях сражений! Светлая память оставшимся в живых и умершим уже в мирное время!

[Santa Fe]

да ну нах, опять возьмём плотностью огня и мужеством,которое не смотря ни на какие реформы,власти, выборы, медвепутинские тандемы, унас есть

Лет 10 назад я бы с кулаками полез на того кто высказал бы то, чтосейчас сам думаю.

....

я могу так говорить в силу массы причин: я как и многие тут присутствующие воевал за интересы своего государства, знаю сколько что теперь стоит в этой жизни, ну типа жизненный опыт ёпрст С молоду тоже с кулаками лез

[cergejj2010]

А ты считаешь у прадедов и дедов жизнь была очень веселая? После гражданской голод и работа с утра до вечера, за любой косяк угроза получить срок, а то и без косяка...и все равно они воевали.

А ты считаешь, что они воевали за такую вот жизнь, как сейчас. Если было бы так, то не отправляли ордена и не уезжали доживать за бугор. Ты ещёвспомни про пещеры и как там плохо жилось. После гражданской был энтузиазм, строили заводы, и были уверены в будущем. А сейчас эти заводы захватили откуда - то взявшиеся хозяева и плевали они на ветеранов и тех кто в голод и холод строил и отстоял от оккупантов эти заводы. Разве за этоони жизни не жалели? Разве они воевали за то, что одна из первых стран была опущена до уровня африканских племён? Всё предали и продали.

[Алексей 44]

Вот несколько глав из одного из моих самых любимых романов:

Подвиг, который здесь описан дает понять ЗА ЧТО ВОЕВАЛИ.

У дороги показалась жердевая загородь, обычно отделяющая у них, на Волге, выгоны. Солдатские спины закачались сильнее, солдаты к чему-то поспешали, теснились к левой обочине. Когда за придорожным ольховником открылось нагорье, Макар увидел большую деревню. Три порядка изб, один за другим, тянулись по склону окнами на дорогу, дома были целы, и стекла над распахнутыми створками окон жарко отсвечивали дополуденным солнцем. Даже занавеси и цветки в горшках видел Макар на окнах. Мирная жизнь еще не ушла отсюда, и как-то беспокойно было смотреть на беззащитно-белые платки баб и девок под открытым небом у запруженной солдатами дороги. Босые ребятишки и девчонки, видно не впервой, бежали, торопясь, к домам, размахивая пустыми мисками и кринками, а бабы сыпали горячую картошку прямо из чугунов в бесчувственные солдатские ладони, совали ломтики хлеба, куски сала. И все это в молчании, в привычной хозяйской озабоченности хоть как-то, чем-то посытить оказавшихся в деревне мужиков в солдатской одёже. Только одна из близко стоящих молодух, простоволосая — завитки волос, будто упругие стружечки, свисали по сторонам ее открытого, жалостливого лица, — вдруг выронила опростанный чугун, полой передника зажала рот и, отвернувшись, заглушая в себе рыдания, стояла, вздрагивая спиной. Макар остановился, не решаясь подойти к женщинам, взять у них еду. Он видел, что и широколицый лейтенант-пограничник стеснительно потирает пальцами лоб. Лейтенант не выдержал, медленными шагами подошел к девочке, держащей на раскинутых руках полотенце, с домашними, круглыми, как блины, лепешками. Пряча глаза в припухлых веках, взял одну, быстро отошел на другую сторону дороги.

Рядом с девочкой молча и неподвижно стояла старая женщина с сухим, строгим лицом. Голова повязана платком, узел закрывал шею под острым, по-мужски крепким подбородком. Женщина тронула девочку за плечо, рукой показала на Макара. Девочка тотчас перебежала пологую канаву, меленько и быстро переступая загорелыми ногами, подошла.

— Откушайте, дяденька! — сказала, приподнимая полотенце с лепешками. У Макара будто петлей за хлестнуло горло, не узнавая своего голоса, он хрипло выдавил:

— Спасибо, доченька. Сыт я…

— Не обижайте, дяденька! Бабушка пекла. Вкусные!.. — Девочка смотрела на него чистыми, упрашивающими глазами; по нарядному платьицу, сандаликам, банту в косице можно было догадаться, что девочка в деревне — гостья.

— Ну, возьмите на потом!..

— Ну, разве на потом… — Макар попытался улыбнуться, опухшие губы не послушались. Бережно он взял с полотенца лепешку, придавив во рту слюну, не спеша сломал пополам, хотел прямо так сунуть в карман комбинезона, но девочка угадала его движение, вытащила из-под полотенца обрывок газеты, протянула:

— Заверните вот…

Макар почувствовал у груди надежную тяжесть лепешки, ладонью утер губы, как будто уже поел.

— Мне бы водицы испить, доченька…

— А вот пойдемте! — Девочка заторопилась впереди него к старой женщине, все так же в неподвижности стоявшей у дороги, положила на землю полотенце с последней лепешкой, из ведра зачерпнула кружкой воды. Старая женщина молча остановила ее, нагнулась, подняла из травы кринку, сорвала тряпицу.

— Молока попей! — приказала, как малому, и Макар не посмел ослушаться. Принял кринку, ощущая даже задубевшими пальцами отпотевающий на ее боках холод погреба, поднес к лицу, почувствовал, как задрожали руки и губы, — знакомый домашний запах вдруг обессилил его. Медленно он втягивал, глотал холодное молоко, остужая горячий рот и горло, не в силах оторвать от себя постукивающий по зубам край посудины. Наконец опустил полегчавшую кринку, рукавом виновато промокнул губы. Затушевывая проявленную в голоде слабость, в неловкости спросил:

— Что за деревня?

— Речица, — ответила старая женщина. Она приняла кринку и теперь держала ее на согнутой руке, как ребенка. Строгие ее глаза смотрели на Макара, и Макар видел в черноте ее глаз покорное отчаянье покидаемого, человека. Такие глаза он видел однажды у матеря: мать стаяла, охватив себя руками, в холодном бараке, у топчана, и молча глядела на отца, а, желтое, замертвевшее его лицо, на замкнутый синими губами рот.

Стоять под взглядом старой женщины было трудно, еще труднее было уйти, и Макар ненужно шарил рукой по комбинезону, то застегивал, то отстегивал пуговицу, еще болтавшуюся на остатках нитки.

Девочка подошла к старой женщине, подлезла под ее опущенную руку, заглядывая в лицо, спросила:

— Бабушка Анна, а еще солдаты придут?

Макар хотел поклониться и отойти, суровостью прикрывая саднящую свою вину перед старой женщиной, перед внучкой ее, перед всей этой тихой смоленской деревней, последние часы живущей миром и добром, и не осилил: ноги словно приросли к земле. Он смотрел, как чистая, по-городскому нарядная девочка, еще не понимающая, откуда и зачем идут солдаты мимо бабушкиной деревни, так порывисто желающая новых добрых дел в этом уже обвалившемся мире, ласкаясь, терлась лбом и щекой о безответную руку старой женщины, и чувствовал, как бешено понеслась ему навстречу бесконечность дороги, по которой он отступал. Оттуда, из глубины России, как будто придвинулось Семигорье, с покатостью серых крыш, с печными дымами, ниспадающими к полям, с открытостью Волги, пахнущей арбузной свежестью; в какое-то мгновение Семигорье сместилось, встало здесь, у дороги, на взгорье, на месте этой смоленской деревни, и Макару невозможно стало дышать.

Старая женщина, не отнимая руки, о которую все терлась, ласкалась, девочка, молча глядела на нега, сомкнув сухие, в морщинах, губы. Она все понимала накопленной за годы жизни мудростью, понимала и не осуждала, она просто смотрела на Макара, как будто не верила, что может уйти из их деревни последний русский солдат. И Макар из-под обожженного солнцем лба и до сивости выгоревших бровей смотрел ответно и тяжело в глаза старой женщины, и пальцы его сжимали и скручивали край расстегнутого комбинезона.

Опустив голову, он стряхнул с ладони раскрошенную пуговицу, сказал, будто самому себе:

— Стало быть, Речица… — и пошел, тяжело ступая, к пулемету. В канаве он подобрал оржавленный обломок лопаты, сунул под локоть. Отвернул пробку кожуха на пулемете, вернулся, взял ведро с водой, заполнил кожух в склень. Все делал он теперь обдуманно и спокойно и, ставя ведро на место, посмотрел на старую женщину не винясь.

Солдаты уже отходили от стоявших вдоль обочин баб, девок, стариков. Отходили поспешно, не оглядываясь, по необходимости разрывая ту родственную близость, которая в общей беде устанавливается вдруг; пустое пространство между притихшими людьми и уходящими солдатами ширилось на глазах, как ширится на реке вода между причалом и отплывающим пароходом.

Макар уже в неторопливости оглядел поле но другую сторону дороги, с леском по взгорью, отвязал вожжи, бросил на обочину, снял с пулемета связанные коробки с лентами, пристроил на плече.

Лейтенант-пограничник, с лицом казаха; и черными, непроницаемыми глазами, вернулся к нему, спросил:

— Что не идешь, танкист?

Макар повертел обломок лопаты, прикидывая на глаз его прочность, поднял повыше дужку пулемета, так, что кожух ствола почти уткнулся в дорогу, сказал:

— Всё, лейтенант. Дошел.

Он видел, как до лезвия плоского штыка сузились и без того узкие глаза лейтенанта, по-недоброму вздулись, отвердели под смуглой кожей широкие скулы.

— У меня приказ, танкист, — проговорил он мед ленно, голос его вдруг стал железно-холоден. Макар не сумел растянуть в усмешку непослушные губы, только поморщился, поглядел на лейтенанта, как будто издалека.

— У меня свой приказ, лейтенант, — сказал он как-то даже устало. — Передай капитану: часа на два немца задержу. На дольше — едва ли… Ну, прощай, лейтенант!..

Макар, натужась, перетащил пулемет через канаву, слегка приседая, пошел к бугру у леса, обходя поле низкого, полегшего белесого ячменя.

Лейтенант, будто сопровождая его, прошел по дороге, держа руки на автомате, понял Макара, крикнул:

— Эй, танкист! Фамилию, адрес скажи!..

Макар приостановился, тылом ладони отер потную под подбородком шею, сказал нехотя:

— Из России я, лейтенант…

3

Носками ботинок срывая закаменелую землю, упираясь локтями и коленями, Макар втащил пулемет на бугор, попытался протолкнуть на взлобок, руки подломились, он ткнулся лицом в хрустнувшую под щекой траву. Комбинезон на спине раскалился, как плита, пот со щек натекал на губы, не было сил далее слизнуть разъедавшую губы соль.

Так бы и лежать, не шевелясь. Но с высоты открытого неба снова плывет гул самолетов. Макар поднимает голову: всё те же, всё не наши… Спустя какое-то время вздрагивает земля, как будто боль проходит по земле от тяжелых тупых ударов, — и всё оттуда, от Днепра, куда уже много дней течет мутным половодьем вконец измотанное тысячелюдье.

Макар подтянул к животу колени, руками уперся в землю, с трудом поднялся. Постоял, широко расставив ноги, с высоты оглядел место, где предстояло ему быть.

На взлобке оказалась траншейка с опавшими стенами, с отвалами, размытыми дождями, уже поросшими травой. Оказалась она в нужном месте, и Макар прошел над траншейкой, догадываясь, по мелкости и давности ее, что рыли здесь ребятишки; видать, местная школа проводила военную игру, ребятишки держали свою оборону, лицом к дороге, и вряд ли думали, что их окопчики, вырытые для игры, сгодятся для настоящего боя.

Осматривать, куда и как идет траншейка, Макар не стал. Обломком лопаты пробил отвал, подтащил пулемет, подогнул под станок дугу, втиснул «максим» в расширенный в сторону дороги прокоп, расчетливо заботясь, чтобы кожух ствола оказался ниже бруствера. Потом неспешно, но и не давая себе отдыха, заглубил в выбранном месте траншейку, чтобы стоять в ней в полный рост; с правой стороны часть бруствера отвалил, сровнял, поставил на площадку коробки с лентами.

Поглядывая на пока еще пустынную дорогу, некоторое время занимался пулеметом. Больше всего другого он опасался теперь песка и пыли: машина, бывшая с ним, должна была сработать в свой час чисто и точно. Тряпицы в карманах он не сыскал. Оглядел словно залуженный маслом, пыльный, растрепанный на коленях комбинезон, усмехнулся собственной нерешительности, пригнулся, норовясь располосовать штанину, вспомнил об исподнем белье. Рубаха, мокрая от пота, расползлась до швов, когда, спустив комбинезон, он тянул ее со спины, — однако на обтирку влажное тряпье годилось.

Макар вынул замок, осмотрел, потрогал пальцем, привычно определяя износ рабочих деталей, — пулемет не из новых, поработал порядком, но служить вполне мог, — уложил замок на тряпицу, отросшими ногтями соскреб набившуюся в сочленения грязь; аккуратно протирая, не досуха снимал нечистую, но нужную для работы смазку. Вспомнил, что внутрь деревянных рукоятей обычно ввёртывается масляный ерш; напрягая измазанные, скользящие по насечке пальцы, отвернул похожую на медный пятак крышку. Ерш был на месте, сочился прозрачным маслом — убитые под березой пулеметчики, по всему видать, были заботливее ребята.

Теперь насухо он протер замок, по нови смазал, поставил на место. Прислушиваясь, опробовал спуск. Механизм сработал чисто, боёк щелкнул коротко и сильно. Макар вставил ленту, оттянул замок, вогнал первый патрон в ствол.

Пока Макар сосредоточенно работал, ощупывал, прочищал, смазывал железо, он как будто забыл о войне. Теперь, отладив машину, привычно вытирая тряпьем замасленные руки, вспомнил, для чего готовил ее. И лицо его, дочерна обожженное зноем, затяжелело, в глазах, нездорово углубившихся, оттененных более светлыми, чем все лицо, подглазьями, проступила боль.

Солнце стояло за спиной; дорогу, круто изгибающуюся здесь почти встречь солнцу, Макар видел отчетливо — от густого придорожного елошника на повороте до сизого, истаивающего в знойном мареве леска. Все видимое пространство дороги было не меньше полутора километров, но открыть огонь и расстрелять первую ленту Макар решил в упор, когда колонна выйдет к деревенскому выгону и подставит свой бок.

Глаза, воспаленные от бессонницы, солнца и пыли, слезились, всегда остро видевшие, порой двоили предметы, и Макар обеспокоился, как бы не подвела его в нужную минуту наплывающая слеза. Высмотрел по ту сторону дороги отсвечивающий на солнце валун, аккурат на том месте, где старая женщина подала ему молоко и городская девочка, еще не видевшая войны, суетилась в детской озабоченности накормить как можно больше идущих мимо солдат. Белый валун, похожий на бычий лоб, хорошо был заметен, по нему Макар и определил ту черту, за которую не должны перешагнуть немецкие солдаты, по крайней мере до тех пор, пока работать будет пулемет. С бруствера попытался на глаз замерить расстояние до валуна, но понял, что высота обманывает. Не доверился он и телеграфным столбам с еще не порванными проводами, хотя точно знал количество метров между ними. Мысленно поворачивал расстояние между четырьмя столбами, умещал это расстояние между валуном и своим окопом, но ошибка могла случиться, позволить же себе хотя бы короткую пристрелку он не мог.

Еще раз настороженно оглядев безлюдную дорогу, пустоту окрестных полей, он пошел прямиком к валуну, считая шаги. На кромке ячменного поля было замешкался, не сразу решаясь ступить в хлеба. Опустив голову, будто виноватясь перед кем-то, пошел, пыля и придавливая к земле усатые, похрустывающие колосья. Прикрывшись от солнца ладонью, внимательно оглядел свой бугор. Отсюда, от дороги, не видно было ни разрытой земли, ни самого пулемета — склон сплошь пятнали красновато-бурые разводья цветущего щавеля, скрывали впадины и выпуклости, и Макару почудилось, что сухую землю бугра как будто уже оплескала кровь.

На обратном пути он обошел поле, спустился в окоп, поднял прицел, поставил планку на сто семьдесят пять метров, винтом наводки приспустил ствол, поймал в глазок розовеющий на солнце валун. Медленно повел ствол влево, проверяя, точно ли над дорогой движется линия прицела, слегка углубил правое колесо, проверил еще раз и удовлетворенно положил свою тяжелую ладонь на готовый к работе горячий, маслянистый металл.

Землю снова били, Макар спиной ощущал ее дрожь. От особо сильных ударов вздрагивал душный воздух. Гул доносился с двух сторон: из-за леса и с другой стороны — из-за горы, на которой стояла деревня. Много дней сопровождал их этот затихающий только в ночи, охватывающий гул, и теперь, выйдя из общего бездумного поспешания, Макар ясно понял, что гул этот сближается и, похоже, скоро соединится там, куда шли отступающие войска. Если немцы, идущие им вслед, еще раз догонят и остановят их хотя бы на лолдня, дойти до Днепра и выйти за Днепр люди уже не успеют.

Одолевая ломоту, непослушность усталого тела, он выбрался из окопа, с настороженностью одинокого человека вгляделся вдаль. Дорога, насколько видел ее Макар, была, как прежде, безлюдна; от безлюдья, неподвижных горячих полей, от притихших на взгорье изб с наглухо захлопнутыми окнами исходила тревожность, как от подступающей грозы. Ощущая колкое тепло сухой земли и оттого высоко поднимая босые ноги, он пошел было вдоль траншейки поглядеть, что там, на бугре у леса, но тут же, закаменев лицом, вернулся к пулемету; как-то вдруг он понял, что смотреть вокруг ему без надобности.

Из притихшей деревни донесся тоскливый коровий рев, какой-то задавленный, будто из наглухо закрытого двора. Так неожиданно он нарушил устоявшуюся душную тишину пополудня, что Макар враз напрягся, поглядел на дорогу.

Вдали, там, где повис на проводах сбитый столб, поднялись серые вороны, лениво махая черными крылами, полетели над полем к лесу. Макар скорее почувствовал по дрогнувшему сердцу, чем осознал, что час, которого он ждал, наступил.

Дорога у дальнего лесного клина обозначилась неровной пыльной полосой. В пыльном тумане, нависшем над дорогой, завиделись серые фигуры, двигались они к нему.

Макар судорожными глотками прогнал в сухое горло вдруг скатавшуюся в ком слюну, встал к пулемету. С настороженностью, с нарастающим напряжением следил за приближающейся колонной.

Он видел: колонна пешая — ни мотоциклистов, ни машин, ни танков, по крайней мере впереди, не было, — Макар отметил это про себя с облегчением… Немцы шли вольно: каски у пояса, рукава курток засучены, поперек груди автоматы. Шаг уверенный, голоса горластые — перекрикиваются оживленно, будто не на войне.

Два офицера впереди колонны, в руках снятые фуражки, размеренно и сдержанно помахивают ими в такт шагам. Офицеры завидели на взгорье дома, подобрались, сначала один, потом другой надели фуражки, надвинули покрепче на лоб.

Макару удобно было глядеть — солнце стояло за левым его плечом, и, может быть, потому, что ясно он видел всю многокилометровую, выползающую из пыли силу, тоскливо замирало сердце.

Метров на полета опережая офицеров, шли по дороге семь автоматчиков охранения. Эти семеро путали расчеты Макара: если он пропустит их и откроет огонь по колонне, автоматчики окажутся почти в тылу и бой окончится намного раньше, чем это нужно Макару и солдатам, отходящим к Днепру. Если первую очередь он направит в этих семерых, колонна заляжет, не получится тот опустошающий удар в упор, который так тщательно он готовил.

В беспокойстве, с холодным недружелюбием следил Макар за автоматчиками: умостив руки поверх висящих на груди автоматов, с ленивой небрежностью утомленных работяг, они как раз выходили на ближний изгиб дороги; еще шагов сорок — пятьдесят — и поравняются с валуном. Макар охватил теплые ручки пулемета, слегка присел, ловя в глазок прицела красновато отсвечивающий на солнце валун, большими пальцами нащупал предохранитель и спуск.

«Нет, этих пропущу. Первая лента — в упор, по колонне», — в последнюю минуту решил Макар, подавляя прошедшую по спине к затылку дрожь.

Автоматчики миновали валун, приостановились, разглядывали молчаливые дома будто вымершей деревни. Колонна ходко подвигалась к ним, пыль поднималась, растекалась по сторонам дороги. Казалось, вражеская колонна выползала из густого белесого тумана.

Первый автоматчик из головного охранения повернулся лицом к офицерам, указал автоматом на деревню. Офицер повелительно махнул рукой, автоматчики, будто в раздумье, постояли, нехотя двинулись серединой дороги. В это время офицеры поравнялись с валуном.

Макар, щуря левый глаз, чуть стронул ствол пулемета вправо, до фигуры головного автоматчика, приподняв предохранитель, вдавил спуск.

Он хорошо видел, как согнулся, будто от удара в живот, первый автоматчик. Развернулись на месте и, как будто удивленно посмотрев друг на друга, упали навзничь оба офицера. Потом все смешалось: дорога до ближнего изгиба кипела падающими, шевелящимися телами, как вспоротый суком муравейник. То, что минуту назад было колонной, сползало в обочины и на поля, обнажая словно дымящуюся дорогу.

Макар присел в окопе. Вслушиваясь в треск автоматных очередей, выдернул отстрелянную ленту, вставил другую — последние свои патроны, двести пятьдесят, из которых каждый он должен был выпустить теперь бережно и точно.

Прислонясь щекой к горячему пулемету, он наблюдал то, что делалось внизу. Немцы копошились на обочинах, отстегивали от поясов, надевали каски. Но Макар видел, как много из упавших осталось лежать на дороге с непокрытыми головами, пыль, поднятая пулями и людьми, оседала на их лица и затылки.

Близкого посвиста пуль Макар не слышал; похоже, немцы в неожиданности случившегося пулемет не засекли. К тому же солнце мешало им видеть, и Макар подумал, что дело складывается к лучшему.

Из обочин дороги солдаты вставали; пригибаясь, перебегали на поле, стреляли короткими очередями по буграм.

Вслед поднялась уже цепь автоматчиков, пошла в рост. Двигались они левее бугра, на котором был он, но Макар следил за ними с недобрым предчувствием: срезать редкую цепь он не сумеет — солдаты тут же залягут, но после второй очереди он уже выставит себя, как мишень на полигоне.

«Второй бы пулемет туда, к лесу, — с бесполезной расчетливостью думал Макар. — Зажали бы всю колонну намертво. А теперь, мудри не мудри, стрелять придется в открытую…»

Он сознавал, что видит землю в последний раз. Оглядел небо, где в вышине, загромождая синь, стояли сомкнутые горы облаков, темных снизу и ослепительно белых вверху; всмотрелся в дальний лес, отчетливо разделенный облачной тенью; глянул на уходящее по косогору вниз косматое от густых, развалившихся в тяжести колосьев белесое ячменное поле и в жалости ко всему, что оставлял на земле, трудно вздохнул и положил ладони на ручки пулемета. Смотрел он сейчас на подходящих к бугру автоматчиков, но видел близкий, заслоняющий их, малиновый огонь иван-чая прямо перед собой. Автоматчики, выдирая ноги из густого ячменя, шли не пригибаясь и уже не стреляли. Ободренная тишиной, поднималась на всем видимом протяжении дороги и уложенная Макаром колонна; Солдаты отряхивались, закидывали на шеи ремни винтовок, с опаской подходили к тем многим, кто лежал в пыли и не поднимался.

Зная, что бой теперь пойдет в открытую, Макар как бы перестал замечать опасность, идущую с поля, и повернул пулемет на дорогу — здесь, в скоплении врагов, пули отработают положенное им вернее. Стронул предохранитель, но спуск нажать не успел: на холме, у леса, вдруг заработал пулемет. По округлому гудящему звуку Макар распознал «дегтярь» — свой, русский, ручной пулемет, Пули, посланные с холма, прошли где-то выше автоматчиков, идущих по полю, вразброс ударили по дороге и по придорожному пыльному, елошнику, срезая листья и ветви. Но и этого неприцельного огня было достаточно, чтобы изменить все движение боя.

Автоматчики залегли. Солдаты с дороги волной накатились на поле, с ходу припадая в ячмень. По краю поля и дальше, по всей дороге, покатились, опережая друг друга, хлопки выстрелов, дробь быстрых очередей.

Бугор у леса задымился разбитой, поднятой в воздух землей. В белесом дыму плескались на вершине и по всему открытому склону быстрые разрывы мин. Вряд ли можно было остаться живым в этом огненном проливне, и Макар принял как неизбежное то, что пулеметчик с «дегтярем» замолчал. Солдаты, лежащие в ячмене, поднялись, повинуясь командному крику, настороженно и быстро пошли вверх по склону.

Макар не торопился стрелять. Он приспустил прицел я, когда достаточно плотная ближняя к нему часть цепи развернулась, приоткрыв спины, хорошо прострочил по цепи сбоку, с удовлетворением отмечая, как заваливаются солдаты в ячмень по одному, по два, и не по своей воле.

Такого замешательства среди врагов, какое случилось после второй его пулеметной очереди, он не видел с начала войны. Как волна, нахлынувшая на берег, вдруг останавливается и, опадая и рассыпаясь, откатывается назад, так рассыпалась вся видимая Макару цепь; обгоняя друг друга, солдаты и автоматчики бежали вниз, к дороге, западали в елошнике, в придорожных канавах. Макар не удержался и подогнал их короткой очередью, пустив пули туда, где бегущих было погуще.

Теперь воздух рвался со свистом и стоном над ним, взрывы раскидывали его бугор, накрывали пыльным туманом пулемет и траншейку.

Макар вжался в окоп, приник к земле, мужеством было даже высидеть под этой убивающей пляской металла.

Поднялся Макар, когда вокруг затихло. Немцы шли на него от дороги цепью, он видел под касками их лица, багровые в низком солнце. Двумя короткими очередями, по левому, по правому краю, он заставил залечь всю цепь, он хотел как можно дольше удержать расстояние между собой и врагами.

После очередного шквала огня, когда притихало и в воздухе и на земле, Макар поднимался, смотрел сквозь оседающую пыль на ячменное поле, на дорогу. И всякий раз, когда он смотрел, он видел близко перед собой, на бруствере, малиновое пламя одинокого иван-чая. Удивительно, но на этой перевороченной пулями и осколками земле цветок стоял на своем тонком стебле, и Макар, взглядывая на его спокойное цветение среди беспорядка боя, успевал подивиться его негаснущему цвету. И хотя в жизни он никогда не связывал свою судьбу и случающиеся вокруг знамения природы, на этот раз он как-то поверил, что, пока цветок горит, он, Макар, будет жить.

В какой-то момент — часы и минуты уже спутались в сознании — он почуял неладное: в наступившей вдруг тупой после грохота тишине услышался рокот мотора. Он поднялся, глянул поверх пулемета и с впервые почувствованной беспомощностью, как-то сразу ослабев, прислонился кобвалившейся стенке своего неуютного окопа.

Танк вывернулся откуда-то из хвоста колонны и теперь катился по дороге, закрывая пылью, как дымовой завесой, поле. Но вот, он словно запнулся перед неподвижно лежащим поперек дороги солдатом, крутанул плоским лбом, объехал по обочине. Чем ближе подходил танк, тем все осторожнее и как-то суетнее обходил он лежащих в пыли и наконец остановился: убитые солдаты лежали здесь сплошь, перекрывая дорогу.

Танк попятился, развернулся на месте, переполз придорожную канаву, набирая скорость, покатил краем поля на Макаров бугор.

Макар приподнял из короба остаток ленты, прикидывая последний свой запас — патронов оставалось на хорошую очередь; с сожалением подумал, что эти патроны потратит сейчас, и, наверное, без пользы. Он знал, успел разглядеть, что на него шел не танк, как показалось ему вначале, а танкетка с незакрытой и достаточно широкой смотровой щелью. Попасть пулей в щель — расчет шаткий, но другого не было ему дано, и Макар приготовился встретить силу последней оставшей у него силой.

Прицел он опустил до упора, направил пулемет чуть правее середины лба набегающей танкетки и, слившись е пулеметом и чувствуя, как от напряжения каменеют плечи и пальцы, почти не слыша наплывающего гула и треска мотора, ждал того мгновения, которое одно могло ему помочь.

Когда, нырнув в косую впадину под бугром, танкетка будто выпрыгнула на склон и, задрав тонкий ствол пулемета, по-звериному юрко поползла вверх, нацеливаясь на него, Макар надавил спуск. Он видел, как брызнула осколками разбитая фара, вскипела и побелела у водительской щели озелененная броня. Левая гусеница вышвырнула песок, машина почти на месте развернулась и затихла.

Плохо веря в случившееся, Макар отер холодный лоб, осторожно ощупал голову под слипшимися волосами, — показалось, волосы мокры от крови. Не был страшен теперь и чужой пулемет: танкетка наклонилась так, что, если бы тот, другой оставшийся в живых, переставил пулемет даже в боковую щель, i все равно он не достал бы его огнем.

Макар привалился к своему пулемету, не в силах унять дрожь в ногах. Шагах в двадцати стояла танкетка, потрескивала перегретым, теперь остывающим мотором. Макар слышал знакомое потрескивание усталого металла, слышал возню внутри танкетки, настороженно поглядывал, ожидая, что крышка люка вот-вот откинется. Не сводя глаз с танкетки, нащупал конец пулеметной ленты, с ощущением вдруг образовавшейся пустоты пальцами дважды пересчитал оставшиеся патроны — было их три. Дело шло к развязке. Но колонна немецкая лежала. И хотя теперь он был почти начисто безоружен, она лежала, придавленная к земле той огненной памятью, которую он оставил у врагов.

Что-то должно было произойти, и Макар ждал, стараясь уже не думать, как это произойдет. Странно, но, обессиленный долгим неравным боем, он сожалел сейчас, в последнем своем ожидании, не о том, что по своей воле выбрал этот неуютный бугор у незнакомой ему смоленской деревни Речица, — он сожалел о том, что не мог теперь удержать в неподвижности лежащих перед ним чужих солдат.

Все, что случилось чуть позже этого часа, было уже по-военному буднично. Обогнав остановившуюся колонну, подошел тяжелый танк, перевалил через дорогу, спокойно, даже не стреляя из пушки, двинулся полем на бугор. Макар, отстранившись от пулемета, смотрел на завораживающее мелькание гусениц, мнущих почти спелый ячмень. И когда мелькание и блеск стальных отполированных дорогами траков стало нестерпимо, пригнулся к пулемету, повернул ствол к скоплению солдат у края придорожного елошника и послал туда последние пули. Грохот работающего металла, лязг гусениц заглушил его выстрелы. Опрокидываясь в окоп, Макар сквозь поднятую пыль, дымную, опахнувшую его бензиновую гарь успел заметить близкий малиновый огонь иван-чая — цветок жил!..

* * *

Когда танк, с аккуратно отпечатанными желто-черными крестами на боках, сделал свое обычное на войне дело и, выбрасывая вбок черные выхлопы дыма, ушел к дороге, к бугру направился генерал и два немецких офицера. Впереди них и по бокам шли шестеро солдат в касках, настороженно выставив перед собой автоматы.

Генерал, самый медлительный из троих, поднимался по склону, как по крутой лестнице. Лицо его было мрачно. Сомкнув губы, нервически раздувая ноздри, он е трудом сдерживал шумное дыхание, время от времени промакивал чистым белым платком лоб под черным козырьком высокой фуражки.

Генерал встал над вмятым в песок пулеметом, кистью руки опираясь на выставленное вперед колено, сделал повелительный жест. Тотчас в замятую танком траншейку спрыгнули автоматчики, руками разрыли окоп, приподняли голову Макара. Смертная белизна его лица проглядывала даже сквозь обожженную солнцем темную кожу, из угла стиснутого 4 рта натекала на подбородок кровь.

— Нieг Hande! Zeigen Sie mir die Hande! — приказал генерал.

(руки, покажите мне его руки)

И когда из земли высвободили руки Макара и разбросали их по сторонам, генерал, уже не сдерживая раздражения, закричал:

— Ich sehe keine Ketten, die ihn an das Maschinengewehr fesselten! Ich frage Sie, wo die Ketten sind?!

(где цепи? я спрашиваю вас где цепи которыми он прикован к пулемету?)

Офицеры вытянулись. Они не смотрели на генерала, они смотрели на раскинутые руки Макара.

— Noch zwei — drei solche Russen, und von meinen Soldaten bleiben Kreuze. Birkenkreuze!

(Еще 2 — 3 таких русских, и от моих солдат останутся кресты. Березовые кресты.)

— отчетливо, выделяя каждое слово, сказал генерал. Он повернулся, пошел вниз, ставя ноги на каблуки.

http://www.modernlib.ru/books/kornilov_vla.../godini/read_2/

[Димус]

Когда во время праздника крутили военные фильмы , у меня возник другой вопрос....

Глядя на санитарок на поле боя, подвизгивающих испуганных барышень, молоденьких солдатиков с паникой в глазах, мысль развивалась в следующем направлении:

"Как бы лично я вытаскивала раненых.... хотя глупо не использовать охотничий опыт... значит могут дать винтовку и может даже шнайперскую .... и как вообще мы - охотники проявили бы себя, если нас не бросать бездарно со штыком на танки... партизаны, разведка, контрразведка, диверсанты и другая скрытно- смекалистая деятельность

У всех есть огневая подготовка в разной степени,

мы можем более-менее выжить и , главное, прокормиться в тяжелых условиях,

нас не пугает боль, кровь, отдельно лежащие конечности и другие кишки,

нас трудно испугать, опасность мобилизует ...и только холодный расчет с поправкой на ветер

В такой ситуации мы были как бы между гражданскими и военными

Хотя если сейчас война (тьфу, тьфу), то , конечно, это будет другой профессиональный и технический уровень.

Но в то время мы бы несомненно дали гари.

На войне большой вопрос -кто окажется в роли КАБАНЧИКА и у кого оч... о железнее.