Из дневника охотника русской глубинки

[АлексейМп]

Я из города Коврова , хотел съездить в эти выходные за раками , но не знаю куда подскажите места чтоб не напрасно съездить .Где можно половить раков кроме Исаевской плотины близ Вязников? где нибуть Ковровский Камешковский или Вязниковский районы , но можно и подальше только чтобы раки были .

Заранее благодарен.

[Irrelsope]

Несколько раз ездил по Ялуторовскому тракту,за бывшим постом ГАИ,за мостом у автодрома сразу направо и вглубь в лесок.Эта дорога ведёт к пруду.Только до него далеко,я стрелял у жд насыпи,это от трассы метров 500.

milimetr

____________________________________________

Карбоновая плёнка 3D: http://www.yadoo.ru/

[Bobr]

Добрый день! Позвольте небольшой рассказик..., хотелось узнать Ваше мнение.

ИНСТИНКТ МАТЕРИ.

Наша небольшая группа возвращалась домой , в Охотск, ночью. Цель поездки была выполнена, и не оставалось смысла задерживаться в этом районе еще на некоторое время.

После обеда задул сильный северо- восточный ветер , местное название которого : «шелкап», предвестник непогоды ,бурь и штормов. Побережье моментально затянуло низкой ,сырой и промозглой облачностью принесенное им с моря. Вскоре заморосил нудный ,мелкий и холодный дождь. Так, что я убедил более молодых попутчиков , испытав некоторые неудобства ночного путешествия, встретить возможную затяжную непогоду в домашних, более цивилизованных условиях. После некоторого раздумья те согласились с моими доводами.

Мы выехали в час ночи, с таким расчетом, что в прилив нас перебросит катер с этого берега лимана Урака, на противоположный, где собственно и располагался поселок. Обговорив и согласовав все наши действия по радиосвязи, рассчитывали, что к шести утра уже будем в райцентре.

Машина, дизельный «Урал» , управляемый водителем рыбопромысловой бригады шел по наезженной колее по галечной косе, которая тянулась вдоль побережья моря. По сторонам колеи прорастали высокие травы, забывшие, когда в последний раз они подвергались потраве скотом или были скошенные косой человека.

Фары механического монстра выхватывали участок дороги чуть более пятидесяти-шестидесяти метров. Низкая облачность и стена из мелкого моросящего дождя не позволяла разглядеть что либо, дальше освещенного пятна, перемещавшегося по мере продвижения машины.

Я сидел с краю, рядом с дверцей пассажира, посередине капитан – пограничник и уже далее, на своем месте водитель. Он включил печь. В кабине было тепло и уютно. Вещи капитана лежали в наших ногах. Я же, свою старенькую, испытанную «поняжку» закинул в кузов машины, где разместились два бойца-контрактника. В отличии от нас они были лишены такого комфорта, но лучше все –же плохо ехать, чем хорошо идти…

Так мы проехали минут сорок. Уже миновали бывший поселок «Чекист», на что указали нелепые развалины небольшого строения. Разговаривали друг с другом короткими, односложными фразами , а больше молчали. Наверное каждый думал о своем, убаюканный истомой тепла и плавным ,волнообразным движением техники…

«Что-то медведя не видно…»-: прервал оцепенение водитель. «Какой еще медведь?»- :встрепенулся пограничник. « Да, я тут, почти каждую ночь езжу к устьям Урака, так вот постоянно его вижу…То в сторонке, в траве стоит, а то и впереди машины … пробежится немного и раз …- и в сторону…». « А, что они тут делают? На море?»- немного помолчав, спросил военный.

Я стал ему объяснять причины миграции медведей к морю и обратно. И смеясь, посоветовал, по ночам не ходить по берегу моря , вдали от населенных пунктов. Так как ночь – законное время косолапых.

«Да вот он…»- ткнул пальцем в лобовое стекло. Справа из травы ,на границе света от фар, выскочил и бросился наутек, по правой колее небольшой медведь.

«Пестун…»- определил его возраст. –«давай ,командир, доставай из рюкзака видеокамеру… Снимешь, на память…» - в азарте, предложил капитану. Тот потянулся к вещам, что лежали в ногах, но отказался от попытки :- « Вряд ли успею… Сейчас сиганет в траву. Ищи-свищи…»- : стал сомневаться военный. « Да попытка, не пытка…Давай пробуй…». Но пограничник отказался вести видеосъемку пестуна.

А между тем молодой медведь продолжал свой бег. Он смешно подкидывал при этом свой зад.

В свете фар мелькали ,как стальные подковки, его отполированные галечными камнями когти.

«Как будто подкованный…»- заметил я попутчикам:- « и долго он так намерен бежать? На сколько его хватит? Скинь скорость…» - попросил водителя. Становилось заметно, что молодой зверь уставал. Он уже бежал метрах в тридцати от машины.

Шофер послушно сбросил газ. Скорость машины стала замедляться.

Так прошло довольно долго. Наверное минут семь-восемь. « Смотрите! С лева…! Еще медведь!» - воскликнул, предупреждая соседей :- « Да, там не один! Не пойму сколько…»

Слева ,в траве, мелькала голова еще одного зверя, а чуть дальше различались отблески глаз другого. « Этот крупнее, намного… Взрослый!»-: комментировал происходящее и тут же заорал: -«тормози…, не задави маленького!». Шофер среагировал правильно и притормозил, избежав катастрофы. Прямо под колесо, в лучи света фар, вывалился из придорожной травы колобок медвежонка.

Вовремя притормозившая машина, позволила малышу оторваться от ужасной участи. Вот он уже появился в поле зрения. Он бежал. Бежал изо всех сил!

И тут произошло совсем неожиданное. Прямо из травы, что росла ,по середине дороги разделяя ее на правую и левую колеи встала на дыбы медведица! Она рявкнула! Опустилась на все четыре лапы и вот уже здесь, рядом, в мгновении ока ,опять встала на задние ноги, во весь свой рост и ревя встала перед огромным монстром машины! Она стояла в двух, а может и ближе, метрах от бампера! Казалось, еще мгновение и она атакует утробно урчащего противника, который многократно превосходил ее во всем : размерах ,весе, силе!

Какая же это была картина! От дождя ее шуба была мокрой и переливалась многоцветием, в свете фар машины. Сам свет дрожал в паутине мелкой водяной пыли. А дальше чернота ночи…

Незабываемая картина!

Свирепая мать перестала реветь, на мгновение обернулась…, а затем рявкнув на последок ,исчезла в темноте ночи.

Мы сидели ,застывшие, после увиденного и молчали… « Ах,молодца! Ну, разве не молодец!

Ради детей, пошла на «Урал»! Пересилив все страхи и инстинкты! Ну молодец… Просто нет слов.

Эх, капитан…Такую возможность профукал! Если бы снял это, то прославился! Взял бы выложил в Ю-Туб… и …Хоть бы народ посмотрел. Ну ,да ладно, что уж тут говорить… Жаль, очень жаль!

Ну как ,вы, там, парни…,не испугались?» - с этими словами я прервал затянувшееся молчание в кабине равнодушного железного механического чуда, открыл дверь и встав на подножку, заглянул в кузов.

« Да, все нормально!»- бодро ответил один из контрактников, :-« Что с нами будет? Ведь мы в кузове, высоко…, а вот вы там, не испугались?». « Мы?»- : удивился уже я и продолжил : - «мы, действительно были в полной безопасности : в кабине, окна закрыты… Чего нельзя сказать о вас. Она могла легко заскочить в кузов…».

«Да, ну, не может быть?»- : засомневались ребята. « Может, ребята, может… Медведь самый непредсказуемый и опасный среди хищников. По его поведению не определишь когда он готов атаковать. А уж тем более медведица, которая защищает своих детей… Это один из самых проворных и быстрых зверей. Очень умный и сообразительный… Так, что имейте ввиду. Но как говориться предупрежден, значит вооружен! Ну ,что поехали дальше? М-да,капитан, жаль,что ты не снял этот эпизод жизни... Жаль.

дружище, кроме всяких шуток, кто мишу близко видел - респект и уважуха! вот только один момент. - тырнет - не тайга, создай свою тему - с удовольствием буду читать! в чужих темах - тут писать не принято, даже если шедевр. уж извиняй. Лично я - от твоих постов просто в восторге! (с оргазмом - не путать )\

[Поляк]

С КАРАНДАШОМ В ПАТРОНТАШЕ.

«Природа есть родина всех талантов, начиная от росинки, сверкнувшей на солнце всеми огнями, кончая талантами, переходящими в историю культуры».

М. Пришвин

Ещё Лев Толстой отмечал, что художники, пастухи и охотники обладают единым объединяющим их неотъемлемым качеством. Качеством любви к природе. И этому утверждению знатока русской души, есть достаточное количество неопровержимых доказательств.

Первым, и самым весомым доказательством правоты Льва Николаевича, можно считать Василия Перова, увековечившего всю глубину охотничьего юмора, картиной «Охотники на привале».

Известно, что сам Василий Григорьевич Перов был страстным охотником. Понятно, что тема эта была ему и близка, и хорошо знакома. Наверное, именно поэтому он посвятил ей целый ряд полотен: «На тяге», «Охота на медведя зимой», «Птицелов», «Рыболов», «Голубятник», «Ботаник». Примечательно, что во времена Перова охотой называли любое занятие или увлечение, связанное с любовью к природе.

Василий Перов действительно увековечил, но не только охотничий юмор, но и всю ту ауру, которая окружает охотников. Стасов, увидев «Привал охотников», написал: «Перов ни в одной картине своей не возвышался прежде до такой гоголевской силы, правды и юмора. Это высшая из всех его картин, до сих пор им написанных».

Стоит вспомнить, что художественные критики тех времён, в отличие от Стасова, были разочарованы картиной. Они утверждали, что в картине нет ничего достойного внимания. И пейзаж написан слабо, и фигуры людей с ним плохо связаны. Не отстают от своих предшественников и современные специалисты живописи, которые отмечают, что в картине напрочь отсутствует игра светотеней.

Даже специалисты-охотники не могут найти на полотне ничего правдивого. Всё изображённое противоречит здравому охотничьему смыслу. На переднем плане добытая дичь – заяц и два тетерева. В левом верхнем углу можно хорошо рассмотреть летящего вальдшнепа. Получается путаница. Весна или осень? Не понятно. Опять же собака…. Судя по всему, легавая. Но тут же рядом лежит медный рог для охоты с гончими. На первый взгляд, полная абсурдность изображённого. Но это только на первый взгляд. Всё дело в той крупице юмора, которая видна в лице ухмыляющегося охотника. Кстати, его прототипом был известный врач Василий Бессонов. Шутка Перова заключалась ещё и в том, что доктора медицины, которого многие знали в лицо, он изобразил в крестьянской одежде, видимо, подчёркивая, что на охоте, как и в бане, все равны.

Говорят, что Салтыков- Щедрин, которого невозможно упрекнуть в недостатке чувства юмора, довольно резко критиковал работу Перова за отсутствие непосредственности. При этом он же отмечал, что при просмотре картины «как будто присутствует какой-то актёр, которому роль предписывает говорить в сторону: вот этот лгун, этот легковерный, а этот опытный, призывающий зрителя не верить лгуну-охотнику и позабавиться над легковерием охотника-новичка».

В общем, при всех своих явных художественных недостатках, тем не менее, картина произвела невиданный эффект, и художнику пришлось написать её копию специально для царской семьи. Возможно, Перов сам не подозревал, что его шуточное изображение своих друзей в виде охотников вызовет такое восхищение публики.

Если у Василия Перова главными героями картин являются люди и их характеры, то у другого, не менее именитого, художника-охотника Исаака Ильича Левитана приоритет отдан величественному изображению русской природы. Кому как не охотникам, хорошо знакомы её виды, которые с лёгкой руки А. П. Чехова давно именуются «левитановскими». Нам (сейчас я имею в виду охотников) хорошо знакомы и поля с их безбрежной ширью, и леса, и озёра, и речной плёс, застывший перед закатом. Всё это навечно запечатлено Левитаном на его знаменитых картинах.

Вообще, непонятно, как городской житель не стал по примеру других художников писать сцены из светской жизни? Почему начинающего живописца навсегда притянули к себе рощи, поля и пруды?

Существует предположение, что юному Левитану, очень любившему чтение книг, повезло купить на книжном развале Аксаковские «Записки ружейного охотника». Плюс к этому, будущий художник частенько бывал в Абрамцеве, где когда-то жил и творил старик Аксаков. Возможно, именно это и предопределило жанровый выбор будущего мастера пейзажа.

Ясно одно – охота привлекала его не как промысловика или спортсмена, а как художника. Причём такого, который хоть и понимал красоту добытого селезня, ценил «королевский» (меткий) выстрел, но не писал натюрмортов с битой дичью. Его художественная натура требовала, чтобы на картине чувствовались простор и величие природы.

Кстати, существует легенда написания Левитаном знаменитого полотна «Владимирка». И связана она напрямую с охотой.

Левитан, вместе со своей подругой, художницей Софьей Кувшинниковой, будучи на охоте, набрели на какой-то незнакомый тракт. На обочине стоял покосившийся голубец с иконой, который придавал пустынной дороге особую притягательную силу. (Кто не знает, что такое «голубец» советую посмотреть на картину, и всё станет понятно). Левитан тут же решил сделать набросок, достал карандаш, но не нашёл бумаги. Вынули из патрона бумажный пыж, расправили его, но он оказался совсем не пригодным для рисования. Тогда Кувшинникова достала свой белый носовой платок, его положили на ягдташи с добытыми птицами, и Левитан лёгкими штрихами запечатлел увиденное. Впоследствии из этого наброска родилась великая картина.

Не менее легендарен и другой случай, который приключился с Левитаном на охоте. Неизвестно, по какой причине художник подстрелил чайку. В те времена эти птицы ещё не освоили городских свалок, и считались особенно романтичными за своё белое оперение и лёгкий полёт. Софья Кувшинникова возмутилась выстрелом, по её мнению, не достойным истинного охотника. Позднее этот случай был описан Чеховым в его знаменитой пьесе.

Художника-охотника Алексея Степанова, к сожалению, знают далеко не все, хотя его картины и хранятся в Третьяковской галерее. А между тем, он дин из немногих живописцев, у которых тема охоты не была случайной. Он считается одним из зачинателей анималистического жанра. Биографы установили, что любовь к «лошадкам» была у него с детства. Понятно, что в те времена (это стык 19 и 20 веков) имелись огромные возможности писать лошадей с натуры. Но как ему удавалось передавать повадки и облик диких зверей? Объясняется всё просто. Он видел этих животных на охоте.

Дочь художника рассказывала, как однажды на облавной охоте, на отца выскочил матёрый волк. Отец забыл о ружье – выхватил блокнот и сделал несколько великолепных набросков. Потом естественно получил от друзей-охотников взбучку за упущенный момент выстрела.

И художники и критики высоко ценили умение Степанова сочетать пейзаж с органично дополняющими его животными. Написанная в 1889 году картина «Лоси» произвела целую революцию в изобразительном искусстве того периода.

До Алексея Степанова ни кто не населял скромного пейзажа с заснеженным стожком целой группой лосей. Изображение настолько реалистичное, что кажется, будто ещё один миг и напуганные неожиданным шорохом лоси бросятся прочь.

Искусствоведы единодушно классифицируют Степанова, как «крупнейшего русского анималиста».

«Я никого не знал, кто бы так горячо любил, понимал свою родную природу, Россию, как Алексей Степанович Степанов», -- так написал один из близких друзей художника.

Что и говорить, тема взаимоотношений художника и природы огромна и неисчерпаема. И пусть упомянул я о художниках в привычном понимании этого слова, следует помнить, что понятие это куда более широкое. Сидящий в сквере на лавочке человек, бросающий воробьям и голубям хлебные крошки, тоже, своего рода, художник. Ибо он способен любоваться, удивляться и сочувствовать. Только при искреннем общении с природой рождается в человеческой голове истинное искусство, способное влиять на весь остальной мир.

[Поляк]

БЕГУЩАЯ ПО ВЕТВЯМ.

В южной части Петушинского района, среди обширных болотистых лесов есть озеро Светец. Два десятилетия назад судьба забросила меня на стоящую на его берегах охотничью базу и познакомила с егерем Станиславом Владимировичем Шимковым. Опытный охотник и большой знаток жизни животных, он стал первым моим наставником в бесконечном процессе познания родной природы. Не одну сотню километров широкой охотничьей лыжни протоптали мы с ним по заснеженным заклязьменским лесам. В одном из первых таких походов, моё внимание привлеки странные следы неизвестного мне до той поры животного. На слегка подтаявшем снегу, было хорошо видно, что зверь перемещался прыжками, ставя заднюю пару лап точно в отпечатки передних. Удивительного в этом было мало, именно так прыгают и хорь, и норка и горностай. Поражало другое: отпечатки лап были втрое крупнее хорьковых. Тайну «мутанта» мне открыл Шимков: «Это, брат, куница

Ранним утром следующего дня, сжигаемый желанием встречи с диковинным зверем, я отправился на поиски куницы. Для того чтобы найти свежий след, мне понадобилось менее часа. Воодушевившись таким успехом, я приступил к троплению….

На базу я вернулся, когда синева вечерних сумерек уже растворилась в черноте наступившей ночи. Ноги мои гудели как трансформаторы, от голода и физического перенапряжения ломило желудок, а к горлу подступила тошнота. Сбросив рюкзак и поставив в угол ружьё, я не снимая куртки, плюхнулся на стоящую возле печки табуретку и просидел на ней в полном беспамятстве минут двадцать.

Подавая мне четвёртый стакан чая, Шимков сказал: «Ловко уводила тебя Лесная Странница! Ловко! Чтоб её в лесу без собаки найти, большущий талант надо иметь. Она ведь плутовка от охотника «грядой» ходит». «Какой грядой?» -- обжигаясь чаем, переспросил я. «Заскочит на дерево, а дальше по веткам скачет, как белка и даже лучше».

Глава семейства.

Куница дала своё имя одному из самых многочисленных семейств на Земле, включающему в себя 23 рода и около 70 видов. Многие из представителей семейства куньих хорошо известны: ласка, горностай, хорь, норка, барсук, выдра, росомаха и др. Помимо обитающей у нас лесной куницы, в России можно встретить ещё три вида куниц: куница каменная, или белодушка (Кавказ), соболь (от Урала до Приморья) и харза (юг Дальнего Востока).

Лесная куница очень ловко лазает по деревьям и в этом отношении намного превосходит всех других европейских млекопитающих. Её прыжок с дерева на дерево может достигать 4 метров. При этом она умело использует пружинящие свойства веток, увеличивая длину прыжка.

Из-за скрытного образа жизни, наблюдать за куницей в условиях естественной свободы практически невозможно. Именно по этой причине, в её биологии до недавнего времени было много белых пятен и неточностей. К примеру, знаменитый зоолог Альфред Брем писал, что «период спаривания куниц происходит в конце января или начале февраля, а уже в марте – апреле у них родятся детёныши». Автор «Записок охотника Восточной Сибири» Александр Черкасов предполагал: «Течка у куниц бывает в великом посту. Самка ходит чреватою с небольшим два месяца». Каково бы было удивление обоих авторов, если бы они узнали, что гон у куниц приходится на середину лета, а беременность самок длиться около 9 месяцев (236 – 276 дней).

Не менее загадочна и роль лесной куницы в Российской истории. Дело в том, что её мех – самый дорогой из всех мехов, получаемых от европейских животных, и по своим достоинствам очень близок к меху соболя. Из литературы известно, что знаменитая Шапка Мономаха, которой на протяжении веков короновались Российские императоры, оторочена соболем. Но так ли это? Сейчас всё чаще звучат экспертные утверждения, что при отделке головного убора - символа Российского самодержавия использовался мех лесной куницы. Причина разногласий, видимо, кроется в том, что куницы, при общей характерной для вида окраске, довольно сильно отличаются друг от друга по оттенкам. Плюс к этому, в природе встречается помесь соболя и куницы – кидас.

Мой дом – моя крепость.

Существует расхожее мнение, что белки живут в дуплах. Однако, в большинстве случаев это не так. Наши белки более всего живут в гайнах – шарообразных гнёздах из мелких веточек, сухой травы и мха, которые зверьки устраивают в кронах деревьев. А вот куницы, действительно, предпочитают устраивать свою жизнь в дуплах деревьев.

В «Настольной книге охотника – спортсмена», выпущенной в 1956 году я нашёл одну очень интересную, на мой взгляд, цитату: « Нередко куница скрывается в дупле…. Тогда следует стукнуть по стволу дерева обухом топора… или достаточно поцарапать по коре дерева, как хищник высунет из отверстия острую мордочку и, перемахивая с ветки на ветку, пойдёт грядой».

«Прикольно!» -- как принято теперь говорить в молодёжных кругах. Но чаще бывает куда «прикольнее». В большинстве случаев куница так крепко сидит в дупле, что выгнать её оттуда можно лишь радикальными способами.

Как-то в начале зимы я с товарищами занимался строительством искусственных солонцов для минеральной подкормки копытных животных. Для устройства одного из них нам нужен был толстый пустотелый осиновый «остолоп» (высокий / 2-3 м/ пень от сухого сломавшегося дерева). Вскоре он был найден. Мы обстукали его снизу до верху обухом топора, и, убедившись, что пустота идёт от самого корня, решили приступить к работе. Но тут выяснилось, что в бензопиле кончился бензин, а канистру с запасом мы оставили на месте строительства прежнего солонца. Гонец ездил за топливом минут сорок. Всё это время мы сидели под «остолопом» и разговаривали. Суть устройства солонца заключалась в том, чтобы обрезать пень на высоте человеческого роста и заложить в его полость несколько мешков соли. По заранее пропиленным вертикальным каналам, подтаявшая соль станет вытекать на наружную поверхность пня и окажется доступной для лосей и оленей.

Работу начали с пропиливания каналов, и лишь потом самый высокий из нас на круг обрезал пень на доступной для его рук высоте. Вопреки ожиданиям, верхняя часть остолопа не упала, а осталась стоять на основании. Пришлось вооружиться жердью и подтолкнуть ствол. С грохотом упал он на землю. В это же мгновение, из расколовшегося вдоль на две половины обломка, выскочила куница и, сделав несколько прыжков по земле, исчезла в буреломе. Некоторое время мы стояли в изумлении, а потом долго обсуждали, как терпеливо перенесла куница наши долгие издевательства над её домом. Вот уж действительно, мой дом – моя крепость.

[a002517]

Прочитал все Ваши рассказы на одном дыхании.

Вы, Вадим, все же невероятно талантливый человек !

С нетерпением буду ждать Ваших новых рассказов и фотографий.

[Поляк]

Сейчас стал просматривать кучу скопившихся у меня дискет на предмет выкинуть их, т.к. ими уже никто не пользуется. Благо мой старый компьютер ещё имеет возможность пользовать эти дискеты. И вот среди этого, в общем-то, хлама я нашёл свои старенькие рассказы. Боже, какие они наивные! Просто так выкинуть жалко. Решил, что пусть они тут хранятся. Фотографий нужных у меня сейчас нет, поэтому разобью текст отвлечёнными иллюстрациями.

ВНУК ДОН КИХОТА

*

Как не противилась зима, как не совала палки в колеса накатывающей весне, а в положенный срок, в ночь на 14 апреля разлилась паводком Нерль, затопила луга аж до самого леса, сбросила с груди ледовые оковы и вздохнула привольным южным ветерком.

Весна пришла теплой и дружной. День за днем неприкрытое облаками бесстыжее солнце прогревало окрестные поля и вглядевшись можно было увидеть, как над еще влажными полями стояло рифленое марево. Вокруг пахло новизной.

Весна - всегда начало новой жизни. На высоких Бураковских речных склонах, обильно поросших соснами, деловито хлопотали над гнездами грачи:

— Брат!

— А ?

— Ты строишь ?

— Да. А ты ?

— А - га ?

Ранним утром, возвращаясь из леса, Антон случайно спугнул с гнезда кряковую утку. В небольшом углублении, выстланном прошлогодними сухими травинками и пухом, лежали четыре яйца.

— Ах, глупая!-- всплеснул руками Антон, — ведь у самой дороги угнездилась. Не будет тебе тут покоя, тут то люди, то собаки....Вот ведь оказия.

Первым желанием Антона - было забрать яйца и подложить их в гнезда к своим подсадным, которые тоже еще только начинали делать кладки. Но нужно ли человеку вмешиваться в жизнь и законы дикой природы? В голову лезли мысли о естественном отборе, но и смириться с почти стопроцентной гибелью кладки не хотелось. Антон в нерешительности стоял над покинутым наспех, испуганной уткой, гнездом. Как поступить? Забрать яйца - значит собственноручно разорить гнездо. Антон представил, как вернется к заветному месту крякуха и, найдя его пустым, будет растерянно копошиться в подстилке, не веря собственному несчастью.

— Нет, не трону,-- твердо решил Антон, — ведь выводят же они утят и в городских парках, и даже на крышах московских многоэтажек. Вдруг именно этой мамаше повезет и через 28 дней вылупятся из заботливо насиженных яиц темненькие утятки. Уведет их мать к реке, спрячет в непролазных камышах, убережет от бед и напастей. А к середине лета окрепнут они, поднимутся на крыло и в одну из коротких июльских ночей совершат свой первый полет над лесом, который был для них колыбелью.

Антон нагнулся, заботливо прикрыл мягкой подстилкой обнаженную кладку и отправился домой. Переплывая на лодке через широко раскинувшую свои полые воды Нерль, он увидел, как сделала проверочный круг над лесом утка и исчезла среди пушистых сосновых лап. Птица вернулась на гнездо. Антон мысленно пожелал ей удачи и материнского счастья.

*

Много ли надо чтобы погубить кладку птицы? Иногда для этого достаточно спугнуть ее с гнезда. Отдыхающие весной на природе люди зачастую и не задумываются о том, что громкая музыка, беззаботная беготня детей или рысканье прихваченных на отдых собак, заставляют испуганную птицу покинуть свое гнездо. Но то, чему не придают значения люди, хорошо замечают вороны, сороки ,луни и другие хищники. Уж они-то после ухода человека обязательно проверят покинутое гнездо и поживятся яйцами. Так люди иногда сами того не подозревая, бесцеремонно вмешиваются в жизнь диких зверей и птиц, нанося при этом немалый урон природе.

Антон всегда мечтал о том, чтобы хоть как-то, пусть небольшими, но конкретными действиями восполнять этот урон. Соседи посмеивались над простоватым Антоном за глаза, а иногда и прямо в лицо называя его чудаком. Он же вторя ехидным насмешкам, заразительно смеясь, называл себя правнуком Дон Кихота. Насмешники и не подозревали, что этот, по их мнению, недотепа в недавнем прошлом боевой офицер, удостоенный за боевые заслуги перед Отечеством Орденом.

Еще прошлой осенью Антон приобрел двух кряковых уток и одного селезня, лишь с одной целью - развести птиц как можно больше, чтобы в дальнейшем выпустить их в природу. Конечно, все было не так просто. Привыкшие к человеку утки, могли стать легкой добычей охотников, но даже если бы хоть небольшой части их удалось уцелеть, вернулись ли бы они после зимовки в родные края? Все это было крайне интересно. К этому эксперименту Антон готовился серьезно. Он перечитал массу специальной литературы и даже привлек в это дело двоюродного брата, у которого в соседней деревне на дачном участке был небольшой огороженный пруд, а за огородами распласталась изрезанная, заполненными водой, канавами болотистая, почти непроходимая луговина. Неплохое место для выпуска утиного молодняка. Но все это было пока мечтой. И, тем не менее, Антон с братом медленно, но верно двигались к ее осуществлению. Перво-наперво, был построен теплый просторный утятник с хорошим светлым выгулом. Внутри утятника поставили искусственные гнездовые домики, которые потом планировалось выставить вдоль тростников и осоки по берегам прудка. Так хрупкая мечта потихоньку приобретала реальные очертания.

Между рекой и огородами раскорячился глубокий овраг. Когда-то по краю оврага стояли скотные дворы, теперь от них ни осталось и следа, и лишь хорошо удобренные коровьим навозом склоны оврага густо поросли бурьяном. Сухие бадылья репейника и крапивы превращали его в непролазные джунгли. Под их прикрытием серая куропатка устроила свое гнездо. Сидя на яйцах, она часто видела, как по крутой тропе спускались к реке люди и подолгу стояли на берегу, любуясь весенним разливом. Они не пугали ее, ведь они были слишком далеко, чтоб причинить вред ее гнезду. Несколько раз на овраг прибегала деревенская собака, но и она зацепив хвостом ершистого репейника, не решалась далеко углубляться в бурьян.

Опытная куропатка была рада, что устроила свое гнездо в столь безопасном и защищенном месте. Все шло как нельзя лучше, но вдруг в один из дней птица увидела приближающегося к ней человека. “ И какая нелегкая занесла его сюда?”-- подумала куропатка и плотнее прижалась к земле.

Антон увидел птицу. Она сидела не шевелясь и была почти не заметна, лишь моргающая бусинка глаза выдавала ее присутствие. Антон замер. Куропатка вжалась в землю и с тревогой наблюдала за человеком. Казалось - еще мгновение и она с шумом сорвется с насиженного места. Не делая резких движений, человек попятился назад. И лишь когда отдалился на безопасное расстояние, облегченно вздохнув, произнес:

— Чуть не раздавил бедолагу, хорошо еще, что вовремя заметил.

Войдя в дом, Антон зачерпнул ковш холодной воды, выпил залпом.

— Слышь, мать!-- обратился он к жене,-- куропаткино гнездо нашел случайно в нашем овраге. Эх и крепко сидит. Близко меня подпустила. Ты если к реке через овраг пойдешь, то по правой тропе ходи, чтоб подальше от гнезда, влево не суйся, а то спугнешь!

— Яиц-то сколько?- поинтересовалась жена.

— А я почем знаю, их не видать, но если по прошлогодним выводкам судить, то десятка два быть должно, а может и больше. Ты сама в начале зимы видала, выводок под нашими окнами ходил. Восемнадцать штук было, а к весне лишь три осталось. Такой вот он естественный отбор! Я у Сабанеева читал, что в старые времена куропаток отлавливали и в трудные зимние месяцы в сараях передерживали. Теперь этим уж ни кто заниматься не будет. А как поголовье сохранить? Пошли самым примитивным путем - запретили на куропаток охоту. Вот только запрета то этого мало кто придерживается. Мне один хвастался, что за прошлую зиму более восьмидесяти штук набил. Хотел я ему тоже набить, да думаю все равно он ни шиша не понял бы. Вообще от подобных запретов на охоту толку мало. Одна проформа. А конкретные дела много денег требуют. Со мной один охотовед спорил. Говорил, что благодаря запрету охоты на бобра, численность его в области значительно возросла. Только чушь все это собачья. На мой взгляд, причина совсем другая - мех бобровый из моды вышел, вот и не стали на него охотиться! Нет спроса - нет и предложения. Или вот взять, к примеру, дикого гуся. Он весной через всю Рассею в тундру летит и в каждой области Государство с охотника за право выстрелить по нему плату берет. А какие. Скажи на милость, оно это самое Государство, меры предпринимает по сохранению и увеличению численности этой птицы? Собираем дань с матушки природы, вот и все. Работать надо, много работать! Рачительным хозяином на своей земле надо быть, сыном любящим, а не пасынком. Истинную любовь к родной природе никакими деньгами не измеришь. Любовь эту каждому человеку с первых дней жизни прививать необходимо. Раньше чтоб в охотники вступить год в кандидатах ходили, а теперь плати, милок, деньги и охоться, хоть до посинения. Я прошлой осенью вечернюю зорьку на уток стоял. Рядом со мной какой-то приезжий охотник пристроился. Еще светло было. Гляжу, с Фоминской церкви голубь снимается и прямо на моего соседа летит. Ну, тот недолго думая прикладывается и бах по сизарю. Попал. Да так ловко, что голубь прямо ему в ноги кувырнулся. Сосед мой его ногой потыркал и громко с досадой сказал: ”Да это и не утка”. Потом брезгливо поднял птицу и со злостью зашвырнул ее подальше в воду. Разозлился я, решил невежду наказать. Достал из кармана свое егерское удостоверение и пошел проверять у соседа документы. Все необходимые бумаги оказались в полном порядке. Пришлось попробовать надавить на совесть. На что получил конкретный и исчерпывающий ответ:” Голуби к отстрелу не запрещены. И с добытой в процессе охоты птицей могу поступать по своему усмотрению”. Вот так. Мораль к делу не пришьешь.

— Я, кстати, тоже гнездо нашла,- похвалилась жена, прерывая излишне разгорячившегося супруга.

— Ну ?!

— Возле бани в можжевельнике. Сначала в нем два яичка лежали, потом вдруг заглянула — уже три. А сейчас там пташка какая-то махонькая сидит. Когда в баню идешь, она тебя тихонько взглядом провожает. Я долго на приступке стояла, все наблюдала. Ведь не боится...

— Что ей бояться, коль ты туда не лезешь, — засмеялся Антон.

— Вот и ты не лезь. Пусть сидит.

— Великое таинство природы...Такое не каждому видеть приходится. Прошла пора, и нет гнезда. В масштабах жизни это миг. А я вот думаю, неплохо бы сфотографировать, и куропаткино гнездо, и у бани которое, и то что я на прошлой неделе нашел, ну где утка сидит. Запечатлеть этот “миг”, так сказать, в веках.

На следующее утро Антон, вооружившись фотокамерой, отправился за реку в лес, чтоб увековечить сидящую на гнезде утку. Золотисто-голубое шитво неба отражалось в воде беспредельно расширяя окружающее пространство. На душе было легко и празднично. Подходя к заветному месту, Антон напряженно всматривался в лесную подстилку. Где-то там, под кустом красной бузины, прикрытое упавшей полусгнившей жердиной, упершейся в жилистое подножие старой сосны, должно быть гнездо. Для того , чтобы сделать хороший снимок, нужно было подойти к сидящей утке метров на пять. Антон приближался к гнезду держа фотоаппарат наизготовку. Движения человека были плавными и медлительными. От напряженного всматривания слезились глаза. Шаг. Пауза. Еще шаг и вновь пауза. Уже было очень близко, но разглядеть птицу никак не удавалось. Ближе подходить нельзя! “ Так, вот жердина. Именно здесь должно быть гнездо, — думал Антон — может я немного ошибаюсь? Так. Куст бузины, сосна, жердина...Все верно. Сделаю еще шаг...”

— Так я и думал! — уже не остерегаясь, громко сказал Антон, — вот вам и естественный отбор!

Несколько осколков скорлупы и пушинок-- вот все, что осталось от гнезда.Теперь Антон пожалел, что не забрал те четыре яйца. Плотным, холодным туманом грусть заволокла душу. И опять мысли о том, нужно ли человеку вмешиваться в жизнь и законы дикой природы, не давали Антону покоя.Ведь вмешайся он в этот закон, жизнь четырех утят была бы возможно спасена.

— Ну, хорошо! — рассуждал Антон, — забрал бы я их, подложил под подсадных. Ну вылупились бы они, обрели жизнь. Но какую жизнь? Жизнь в неволе, жизнь с подрезанными крыльями. Смогла ли бы полная зерна кормушка заменить сладость вольного полета. Пусть опасного и возможно кратковременного. Полета в состоянии естественной свободы. Именно естественной, ведь любое ограничение свободы, так противоестественно каждому живому существу. Это мы - люди, загнали себя в рамки условностей, ограничивающих нашу свободу, и стараемся всех и все, кто нас окружает втиснуть в эти же самые рамки. А птицам нужен полет.

Антон мотнул головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее назойливые мысли.

— Да что за чушь!? Мало ли гибнет в природе птиц и зверей? А людей сколько по Миру убивают? Ведь кругом война, кругом смерть! Так стоит ли плакать над разоренным гнездом? Возможно не стоит...Но ведь мог спасти. Пусть маленькую крупицу того живого, что мы называем природой. А раз мог, значит, надо было спасти! Так ведь нет--отстранился. Понадеялся на чудо.

Вернулся домой Антон разбитым и утомленным.Теплый весенний день казался изнуряюще жарким. Жена ковырялась в огороде, сооружая немногочисленные грядки и ровными рядками высевала в них семена. Она сразу заметила, что Антон был не в себе. Войдя на крыльцо, он нервно скинул болотные сапоги, бросил у двери куртку и пройдя в переднюю завалился на диван, уткнувшись лицом в подушку.

Проснулся Антон далеко за полдень.

— Обедать будешь?-- спросила жена.

— Позже. Пойду, схожу к реке, проветрюсь немного, а то заспался, -- ответил Антон.

Он прошел через огород и вышел на овраг. То, что он увидел, помутило рассудок. Низина была дотла выжжена огнем и напоминала поле боя после ожесточенной схватки. Для полной достоверности не хватало лишь взрывных воронок. Антону захотелось закричать, но язык присох к небу. Подошла жена.

— Сосед порядок наводил, — пояснила она, — стал жечь бурьян, ветром пламя подхватило и на овраг. Крапива старая полыхнула. Тушить не стал. Спросила его:”Зачем зажег?”, а он и сам не знает. Рукой махнул и ушел. Когда огонь двигался, я тут стояла, видела, как куропатка с гнезда слетела. Потом я спустилась, поглядела, а там 25 обугленных яиц лежат. Теперь уж все, пропали. Видать не судьба! Да и в можжевельнике гнездо кто-то разорил. Утром еще птичка сидела, а в обед ни птички, ни яиц. Наверняка сороки слиховали. Я когда в огороде занималась, они все на бане стрекотали.

— Не судьба...,-- задумчиво повторил Антон.

— Я так понимаю, обедать не станешь?

— Нет. Ты в утятник сегодня заглядывала? Утки сидят?

— Сидят. Селезень один ходит. Бог даст высидят.

Спустя три недели Антон сделал в дневнике следующую запись:” 29 мая. Утка вывела 11 утят. Мамашу с выводком поселили в специально приготовленный выгул, но ухудшение погоды заставило на следующее утро перевести всех в предбанник....”

[Поляк]

...........

СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА

Утро было росным. С восходом солнца луга закурились, и туман слоисто потёк над землёю.

Я заглушил мотор и вышел из машины в том месте, где вчера дорогу мне перебегала лосиха с двумя лосятами. Я увидел её метров за сорок, когда она, вымахнув на обочину, остановилась, вытянув ко мне длинную шею, и в тот же момент через дорогу совсем рядом перепорхнули как две стрекозки, её дети – тонконогие и рыжие. Лосиха кинулась вслед, и я долго ещё видел их среди дубняка, благодаря случай и радуясь.

Туман перетекал меж стволов, сволакивался к реке, и мне казалось, что я слышу его движение. Я стоял, слушая тишину утра, угадывая пугливую настороженность мира, замордованного нашей ничем не объяснимой спешкой и стремлением всё переиначить, разрушить и возвести заново, но куда несовершеннее, чем прежде.

Третий день стояла духота, и тёплый запах сена стал привычен. Но он как бы обновлялся и густел, когда машина, набирая скорость, катила среди лугов.

Ливень разразился к вечеру. Я снова был близок к тому самому месту встречи с лосиным семейством, когда стена воды преградила дорогу. Я убрал газ, включил «дворники», почувствовав несовершенство такого «совершенного» механизма, каким была моя машина. Машину несло и водило помимо моей воли даже на предельно малом газу

.

Занятый сложностями езды, я вдруг заметил, что впереди на дороге снова возникли две ломкие фигурки, и даже бессознательно поискал глазами их мать, но вдруг понял, что это дети. Мальчик и девочка, застигнутые ливнем, тянули руки, прося остановиться.

Ударила молния, накатил гром, и ливень на мгновение зашторил фигурки детей.

Неуклюже залезали они в распахнутую заднюю дверцу машины. Вода бежала по лицу девочки с намокших волос; она, отдувая капли уголками губ, тащила под мышки мальчишку.

Мы поехали дальше. Я видел в смотровое зеркальце личико девочки с крупными веснушками на носу и щеках, вытянутую напряжённую шейку, а чуть ниже круглое и очень довольное, даже полное наслаждения лицо мальчугана. Девочка по-матерински прижимала его рукою, обняв за плечи.

- Как звать-то вас? - спросил я.

- Меня Юлька…

- А я Колька! – сказал мальчишка, перебивая сестру. - Мы в Байкове живём.

- Откуда же это вы идёте? За ягодой, что ли, бегали?

- Мы с кладбища… - сказала девочка.

- С кладбища?.. – я растерялся, ответ был неожиданным. - Почему с кладбища?

- А могилку тоже надо полоть! - отвечал уже Колька.

- Мы у папки могилку пололи, - объяснила Юлька.

Дождь не унимался, и гроза полыхала вовсю.

- Папка умер? - всё также растерянно спросил я.

- Погиб, - ответила Юлька и добавила убийственно казённую, слышанную от взрослых фразу: - При исполнении служебных обязанностей.

Я отвёз детей в Байково, высадил у дома.

- А как твоя фамилия-то? - спросил я девочку.

- Ивановы! - опередил Колька сестру.

Они ушли в дом. Гроза унялась. Развернувшись, я поехал домой.

Он был совсем молодой, их отец. Егерь местного лесохотхозяйства. У него была коротенькая чёлочка надо лбом и ямочки на щёках. Мне запомнились эти ямочки, когда он, улыбаясь, таскал брёвна. Легко брал на плечо здоровенное бревно и нёс, чуть шире обычного расставляя ноги. И ещё, на ногах у него были мягкие домашние тапки. Я строил тогда дом и возил на участок лес. Шофёр, здоровенный губастый парень, содрал с меня за одну ездку круглую сумму и оставил брёвна на дороге, ни в какую не соглашаясь проехать двести метров по бездорожью. И нам пришлось тогда грузить брёвна в тракторную тележку.

От денег он отказался.

- Что ты! Если будешь за такой пустяк деньгами разбрасываться, в жизнь не построишься, - сказал он мне.

Он ушёл на обход своего егерского участка и не вернулся. Случайная встреча с браконьером стала роковой. Убийцей оказался молодой парень, односельчанин. Его скоро нашли: он спал недалеко от места происшествия – пьяный.

Потом он плакал, клялся больше никогда никого не убивать, говорил, что всё произошло случайно. Плакала его мать, ссылаясь на молодость сына.

И его пожалели. Писали ходатайства, поручительства, заверяли, клялись… и, кажется, помогло.

Машина шла на изволок легко и послушно, луга курились уже вечерним туманом, и запах сена перебивала грибная сырь тихих после ливня лесов.

[Поляк]

..

АЛТАЙ

В детстве мне очень хотелось стать охотником. Но так как ни дед, ни отец мой охотниками не были, а, значит, попасть на охоту я не имел возможности. Оставалось только мечтать. Но прошли годы, и я смог осуществить мою детскую мечту. Я стал охотником, более того, устроился работать егерем. Незадолго до этого мне посчастливилось приобрести щенка лайки, назвал я его – Алтай. Надо ли говорить о моем восторге при виде неуклюже-милого, почти целиком белого кутенка.

Совсем недавно весь мир умещался для него в материнском соске, полным теплого, волнующего своим запахом, молока. Из всех звуков, наполняющих этот огромный мир, он знал и выделял только голос матери. И вот мир ворвался в его жизнь звуками и запахами. Запахи! Они были повсюду, они возбуждали и будоражили кровь. Каждый камень, каждая травинка, опавший листок говорили с Алтаем языком запахов. Первые шаги по земле, первые радости узнавания…

Работая егерем, я жил на кордоне. Был у меня напарник – Станислав Житков, старый опытный егерь и первоклассный охотник. Я многому учился у него. Он помог мне сделать из Алтая превосходного пса.

Однажды весной отправились мы с Житковым на тетеревиный ток. Я хорошо помню то спокойное утро одного из благодатных весенних дней: голубизну неба, березняк на болоте в наволочи тумана.

Светало. Макушки берез, будто оторвавшись от земли, плавали в предрассветном тумане, как в парном молоке. С каждой минутой все отчетливей проявлялась мозаика леса. Было тихо. Вдруг где-то совсем рядом: чу – ф – ши…чу – ф –ши.

Потом еще и еще. Захлопали крылья. И все вокруг нас ожило.

Мы сидели в шалаше, сделанном из обгорелых выворотней, оставшихся от лесного пожара. Слышалось перепархивание косачей, удары крыльев и редкое квохтанье курочек. Вот-вот уж должно показаться солнце. Теперь можно было разглядеть силуэты токующих тетеревов. Один из них оказался к нам совсем близко.

- Бей! – шепнул Житков. Торопливо, почти навскидку, я выстрелил. Косач встрепенулся, попытался взлететь, но забился по земле. Я выбежал из шалаша и подбежал к раненой птице, она замерла, следя за мной неподвижной бусинкой глаза. Во взгляде этом почувствовал я тоскливую обреченность и одновременно надежду на счастливый исход. Я не знал, что мне делать, как услышал за спиной голос Житкова:

- Ну, что над ним заворожился?

- Раненый.

Житков наклонился, защемил пальцами тонкую шейку птицы, поднял ее и резко встряхнул: тушка отлетела в сторону.

- Вот так. Патроны тратить не надо, - сказал Житков и швырнул за кочку головку косача, с прикрытыми пленкой век глазами.

Прошло полтора года. Приказом начальства я был назначен на другую работу и должен был переехать жить в город.

- Собаку в город заберешь? – как-то за ужином вдруг спросил Житков, - Оставь мне. В квартире собаке тоска. А у меня все в работе будет.

Вот тогда я понял, что с Алтаем мне придется расстаться, в городе жить он не сможет. Теперь в отпуск я всегда еду к Житкову, но не по причине привязанности, а чтобы увидеться с Алтаем, послушать, что расскажет о нем хозяин. Пес отлично помнит меня, он не бросается навстречу, но со старческой сдержанностью подходит ко мне, кладет голову на протянутую ладонь и смотрит добрым взглядом, полным удовлетворения и спокойствия.

Скоркая ножом по оселку, Житков сидит на лавке под навесом. Давно нестриженные волосы, милицейская рубаха, штаны – все в рыбьей чешуе. Он рад встрече с приезжим человеком, улыбается, иронически прищурив глаз.

- Какие люди?! Садись да хвастай. – стряхивает с себя чешую, пододвигает мне чурбак.

Сидим, разговариваем о том, о сем. За дверью поскреблась собака, я отворил: выскочила Пальма со своим трехмесячным щенком.

- Видал, какой растет? Весь в батьку.

- А Алтай где? – спросил я.

- Алтая нет! Пристрелил я его.

- За что ты его?

- Старый стал. Какой прок от него? Хорош был пес, ничего не скажешь. Пошел с ним в лес, он это обрадовался, искать стал, но скоро вернулся ко мне. Рука не подымалась стрелять, но не просить же кого-нибудь. Вскинул ружье, а он сразу понял и в сторону! Ранил его в бок. Свистел, свистел – не подходит. Пропал. Сходил за Пальмой, та нашла его у Вольного болота. Хотел добить, чтоб не маялся, а он уже мертвый…Чего молчишь? Не обижайся. Все равно не век бы прожил твой Алтай.

Я не мог понять, как это можно пристрелить пса, который много лет был твоим помощником и другом? «Рука не подымалась. Брось, Житков, говори кому-нибудь другому, я-то твою руку знаю».

В сумерках я долго сидел на крыльце, думал об Алтае, смотрел на затухающую зарю. Наверное, в такие минуты лучше всего чувствуешь природу, свою близость к ней, и потому, когда уедешь в город, часто тоскуешь по этим зоревым вечерам.

Я, не раздеваясь, лег на постель. Не спал, слушал ночь. Робко подкрался дождь, не спеша набрал силу и заглушил шумом слабые ночные звуки.

Алтай не выходил у меня из головы. Последний раз я видел его прошлой осенью.

С тех пор как Алтай оказался на кордоне, где прошла его жизнь, уже не голос матери, а голос хозяина знал и любил он. Он вырос толковым псом, знающим лес и повадки зверя. Высшее счастье лайки – попасть к хозяину- охотнику. Что может сравниться с работой лайки по крупному зверю, когда пьянит раздражающий запах близкого зверя, когда и охотник, и собака одинаково захвачены страстью и в азарте срывают дыхание.

Сколько раз приносил Алтай охотничью удачу своему хозяину! И общую радость испытывали они, когда дело было сделано, и зверь недвижимо лежал на земле.

Алтай понимал, что счастливые дни охоты не вернуть. Несколько лет назад он начал терять слух, а потом и чутье. Тогда и появилась Пальма, отнявшая у него любовь хозяина. Алтай сразу возненавидел свою соперницу. По ночам он жаловался, подвывал, словно плакал. Перед уходом в лес, хозяин стал сажать его на цепь, чтобы он не увязался за ним и не испортил охоту…

Дождь нудно сеялся на крышу. Не спалось. Я отчетливо видел последний день моего любимого пса, потому что слишком хорошо знал я Алтая.

Я представил, как Житков сошел с крыльца и позвал Алтая, и как тот сразу напрягся, сбросил дрему, выбежал из будки и, увидев хозяина с ружьем, кинулся к нему, счастливо виляя хвостом.

Они прошли по дороге, вышли за озеро. Алтай ушел в поиск. Было тихо. И вдруг громкий лай резанул вязкую тишину. Пес нашел зверя. Но человек пришел не охотиться. Он сидел на опушке, курил и ждал возвращения собаки. Лай оборвался: зверь пошел, а на преследование у Алтая не было сил. Пристыженный, он вернулся к хозяину, виновато заглядывая ему в глаза. И снова хозяин трепал уши и как всегда приговаривал:

- Ну что, Алтайка? Что?

А потом поднялся, отошел на несколько шагов и вскинул ружье. Старый пес понял, что человек не шутит, что в черноте направленного ему в глаза дула – смерть, и прянул в сторону. Выстрел догнал его: обожгло бок, но он сгоряча продолжал бежать. Он лег на сырой мох в сосняке и стал лизать горячую рану. Человек искал, звал его. Алтай больше не доверял ему и не шел на голос, да и не мог идти. Рана горела, силы оставляли его, он умирал в безмолвном осеннем лесу, который так любил, унося с собой тоску и обиду на человека, изменившего закону беззаветной дружбы.

Ранние сумерки поднялись вместе с туманной сыростью и холодком из близкой низины. А Алтаю казалась в бреду огненной знобившая его земля. Тревожный, полный запахов и звуков, большой, разнообразный мир уходил от него.

Уже не в бреду, а наяву он услышал лай Пальмы. Алтай почувствовал и приближающиеся шаги хозяина, но не смог увидеть его: остекленевшие глаза пса были неподвижны, когда человек наклонился к нему. В наивной собачьей доброте Алтай, вероятно, и в эту последнюю минуту был благодарен хозяину за возвращение. Он не знал, что человек отыскал его только за тем, чтобы вторым выстрелом прекратить муки…

[a002517]

Хорошая история не смотря на грустное окончание, но такова жизнь многих охотничьйх собак в деревнях... если она не кормит, то и её не кормят.

[Виктоpыч]

Рассказы замечательные,написаны професионально. Спасибо земляк!

[Ленчик]

не могу не удержаться, не вставив свои пять копеек!!)))

настолько талантливо, а главное жизненно изложенны события в ваших рассказах! а эти описания!!)) в общем, Вы большой молодец!!)

[Поляк]

БУРУНДУК.

Когда-то жили медведь с бурундуком очень дружно. Зиму вместе зимовали в берлоге, а летом также вдвоем ходили на добычу. Но однажды, бурундук раньше проснулся в берлоге и выбежал один наружу. Медведь обиделся за это на бурундука и остался один в берлоге. А когда бурундук вернулся в берлогу, то медведь царапнул его по спине. С тех пор у бурундука стали расти пять черных полосок на спине.

Эвенкийская легенда.

В середине августа мне предстояло перебраться из города Киренска на Лене в посёлок Подволошино, что стоит на берегах Нижней Тунгуски. Расстояние там всего 80 километров. По нашим меркам – сущий пустяк, но в условиях сибирской тайги, это маленькое путешествие легко могло превратиться в большую проблему. Не стану рассказывать, с каким трудом мне удалось найти паренька с машиной, который согласился перебросить меня по плохо накатанной грунтовке, через сопки, разделяющие Лену и Нижнюю Тунгуску.

Хорошо ехать пассажиром! Не надо следить за дорогой, не надо крутить «баранку» и переживать за подвеску на каждом неожиданно нарисовавшемся дрыжке. Красная от глинозёма дорога вся сплошь была усеяна камнями разного габарита и конфигурации. Наскакивая на все эти препятствия, машина дребезжала и грохотала колёсами, как старая немазаная телега. Парень-водитель неистово крутил рулём, выискивая лучшую траекторию, как вдруг я заметил «живой камешек», выкатившийся прямо нам под колёса. Тойота навалилась всем весом на передние колёса, зажатые тормозами, и остановилась, швырнув вперёд себя небольшое облачко бурой пыли.

О том, что в Сибири водятся бурундуки, я, естественно, знал, но одно дело – знать, а совсем другое – увидеть, тем более, увидеть впервые. Маленький зверёк, так внезапно оказавшийся на дороге, замер, словно испугавшись собственной смелости и отваги. Посидев несколько секунд бездвижно, бурундучок перескочил через дорогу и исчез в тайге.

Бурундуков в тайге много! В этом я очень скоро смог убедиться сам. Я вряд ли смогу припомнить хоть одно зимовьё, в которых нам приходилось ночевать, где не было бы этих шустрых, отважных и любопытных зверьков. Именно из-за своей многочисленности и отсутствия страха перед человеком, бурундук, наряду с медведем, считается одним из главных обитателей сибирской тайги. Об этом свидетельствуют многочисленные легенды и сказания, в которых подчас трудно понять о ком идёт речь – о медведе или о бурундуке. Один охотник-промысловик рассказывал, что к его зимовью повадился ходить по ночам «бурундук», из-за чего постоянно приходится держать оружие наготове. Оказалось, что охотник имел в виду медведя-шатуна, который вместо того, чтобы спокойно спать в берлоге, бродил по тайге в поисках «приключений».

Надо заметить, что годовые биологические циклы самого крупного хищника тайги очень схожи с жизнью самого маленького представителя семейства беличьих – оба впадают в зимнюю спячку, закапываясь под землю, и в одно и то же время из неё выходят. Если в тайге появился бурундук, значит, и «хозяин» уже проснулся.

В отличие от разбойника медведя, бурундук числится в зверьках хозяйственных, делающих на зиму запасы. Как только кедровая шишка достигнет «молочной» спелости, у бурундуков начинается заготовка кедрового ореха. Для этого зверёк выбирает какое-нибудь удобное место и начинает шелушить на нём шишку. Такую «столовую» заметно сразу. Поразительно, но зверёк способен не разгрызая определить какое зерно пустое, а какое полное! Шишки с пустыми ядрами он отбрасывает в сторону и больше к ним не возвращается. Я такие шишки находил, разбивал орешки и всегда убеждался в правильности интуиции бурундука.

Столовая бурундука.

В поисках корма бурундуки частенько забираются в охотничьи лабазы, избушки и даже рюкзаки, принося этим самым промысловику немалый ущерб. И, несмотря на это, подавляющее большинство охотников относится к этим зверькам с любовью и, в некоторой степени, даже с уважением. Разорить кладовую бурундука считается делом нехорошим. Легенда утверждает, что найдя свою кладовку разорённой, зверёк впадает в такое отчаяние, что кончает жизнь самоубийством – вешается, зажав головку в развилке ветвей. Конечно, это всего лишь сказка, но она учит человека уважать труд любого таёжного жителя, будь то мелкий зверёк или человек, которому в тайге ничего не даётся просто так.

Главными разорителями бурундучьих запасов считаются медведи. Выйдя по весне из берлоги, оголодавшие за зиму «хозяева» тайги начинают усиленно искать пищу. Вот тут-то и попадают под «горячую» лапу подземные кладовые «полосатиков». Медвежье чутьё позволяет отыскать запасы кедрового ореха и на полутораметровой глубине. Когда я впервые увидел эти «порои», я был ошеломлён их масштабами и грандиозностью – такое ощущение, что мины рвались.

В Преображенке (деревня на Нижней Тунгуске) мне рассказывали, что местные мальчишки иногда ловят бурундуков петельками на палочке, чтобы потом притащить живого зверька домой. Клеток для содержания питомцев обычно не делают, а поселяют зверьков между рамами на окне. Живут бурундуки в неволе очень хорошо и быстро привыкают к хозяевам. Бывает, что и сбегают, но в этом нет беды – кругом бескрайняя тайга, которая для зверя – дом родной, а для пацана – возможность обзавестись новым хвостато-полосатым другом.

фото В. Лутошкина.

[li11]

Хорошая история не смотря на грустное окончание, но такова жизнь многих охотничьйх собак в деревнях... если она не кормит, то и её не кормят.

разве нет ни у кого пенсионеров? всё таки заслуживал пес кусок хлеба на старости лет.

[Поляк]

БОЛТ С ЛЕВОЙ РЕЗЬБОЙ.

(Рассказ)

К стоящему на окраине поля трактору подъехал бело-голубой УАЗик. Агроном, Ирина Степановна Кошкина, походкой ныряющего по высоким волнам буксира подошла к спящему трактористу и, с неподдельной строгостью, спросила:

- Ты чего это развалился, как ветла от бури? Я что ли за тебя культивировать буду?

- А мне хоть Пушкин пусть культивирует! – не открывая глаз, продолжая лежать на прицепном, ответил тракторист, - сломалси я.

- Как сломался?! Трактор новый, только получили! – завизжала агрономша и с яростью спихнула тракториста на землю. Грязно выругавшись, Кошкина схватила щуплого, по сравнению с ней, тракториста за промасленный шиворот телогрейки перетащила его через серьгу на свою сторону.

- Опять по утряни, скотина, нажрался! Тунеядец! – орала на всё поле Ирина Степановна, не переставая трясти опешившего мужичка, периодически стукая его головой о тракторное колесо.

Видимо инстинктивно почувствовав усталость женской руки, мужичок, крутнувшись вокруг своей оси, рванул вниз и, проскользнув под трактором, оказался на свободе.

- Да ты что, корова бешеная, охренела что ли? – блаженно завопил он, и, убедившись косым взглядом, что отход назад свободен, злобно добавил, замахнувшись рукой – ща как блызну по макитре! Вон, смотри, видишь стяжка дрягается! Культиватор в сторону прёт и как кривая коза скачет! Не работа, а…. Я виноват, что ли, что слесаря болты не протянули! Вот на них и ори! Руки ещё распускает!

С этими словами тракторист вновь угрожающе замахнулся и пнул ногой по тракторному колесу.

Увидев, что натяжной болт стабилизатора действительно отсутствует, Кошкина немного успокоилась. Главное новенький импортный трактор был цел и невредим. А болт - это ерунда, сейчас заменим и вновь в работу. Уловив эту главную, на её взгляд мысль, агрономша без промедления набрала на мобильнике телефонный номер механика.

***

Механик Антон Карлович Стуцес (среди односельчан просто Штуцер) был в родном СПК, как ему казалось, человеком во всех отношениях незаменимым, а, по общему мнению, всё тех же односельчан, обыкновенным «козлом отпущения». Где бы, что не сломалось: кормораздатчик на ферме, комбайн в поле или директорская «Волга», которую уже давно нужно было определить на вечную парковку в дальнем овраге; за всё был ответственен механик. И ладно бы его за всё это просто склоняли на каждом собрании или материли на каждом углу, так ведь нет, в добавку ко всему этому его постоянно наказывали рублём, заставляя приобретать запчасти за свой счёт.

Кроткий характер и врождённая застенчивость не позволяли Стуцесу вступать в спор с начальством и доказывать свою непричастность к крушению материально-технической базы предприятия, которое было лишь следствием большой трагедии государственного масштаба.

***

Звонок агрономши застал механика в кабинете директора в момент получения очередной порции нагоняя, за неожиданную поломку на весовой, которой по обычаю пользовались лишь два раза в год: во время осенней страды и весеннего сева. Всё остальное время она оставалась бесхозной и, следовательно, ни кто не заботился о её сохранности. Весной вдруг выяснилось, что большая часть механизма оказалась развинченной предприимчивыми жителями села, выгодно сдавшими на металлолом что потяжелее, а дефицитный крепёж аккуратно убравшими в жестяные банки по гаражам и сараям.

Всё чего недосчитались ремонтники, по настоятельному указанию директора, предстояло купить механику в счёт будущей зарплаты. А тут ещё эта агрономша со своим болтом! Жена со свету сживёт. И так зарплата мизерная, даже если посчитать полставки за завгара и четверть ставки за оператора котельной, всё равно выходит не больше пяти с половиной тысяч. Как жить, не понятно, если только за коммуналку и отопление выставляют почти семь!

Уловив слезливый взгляд механика, сердце директора дрогнуло:

- Так, всё иди в бухгалтерию! Получи деньги на всё что потребуется, и чтоб всё работало как швейцарские часы сегодня же. Скажи пусть посчитают стоимость болта для трактора с предприятия, а за крепёж на весовую пусть поэтапно вычитают! – отрезал директор, и, накинув на себя плащ, на выходе из кабинета нежно добавил, - что ж я не понимаю что ли?

***

Захлебнувшись обидой и несправедливостью, механик выскочил на улицу и уже через минуту его «пирожок» прыгал по ухабам просёлка в направлении одиноко торчащего на краю дальнего поля так не к стати сломавшегося трактора.

Подлетев на место, «москвичонок» пыхнул облачком гари, натужно рыкнул и, сделав на не успевшей как следует обсохнуть земле, залихватский шерифский разворот, остановился у самого трактора.

- Кошкина где? – запыхавшись, спросил механик у тракториста.

- А я почём знаю. Умотала куда-то, - абсолютно безразличным тоном ответил тракторист, невозмутимо продолжая выковыривать отвёрткой грязь из-под ногтей.

- А чё? Какой тебе болт то нужен?

Перестав упражняться в маникюре, тракторист махнул отвёрткой, как указкой, в сторону прицепного и, подцепив тягу стабилизатора кончиком сапога, для наглядности помотал её из стороны в сторону.

- Вроде на двенадцать? – прикинул на глаз механик.

- Вроде да, - так и не проявляя заинтересованности, подтвердил тракторист.

- Длина то, какая нужна? – не унимался механик.

Тракторист приложил отвёртку к крепёжному месту и, отмерив пальцем длину, ткнул импровизированную мерку Штуцеру под нос:

- Во какая!

- Тоже на двенадцать – отпрянув в сторону, определил механик.

- Ага, на сто двадцать – поправил тракторист, и добавил, шаря рукой в кармане, - гайку не бери, я её нашёл.

***

Через час у трактора вновь появилась агроном Кошкина.

- Штуцер был? – без церемоний спросила она.

Помня о том, что от агрономши можно и по рылу схлопотать, тракторист отрапортовал не совсем внятной скороговоркой:

- Стуцер был, разме -еры я иму дал, скора привезёт!

Лёгкий, еле уловимый ветерок, пахнул от кабины в сторону агрономши, и её, не огрубевший от чрезмерного курения нос, уловил отчётливый запах свежее принятого алкоголя.

- А ну иди сюда! – еле слышно, почти шепотом, выдавила из себя агрономша. Глаза её налились цветом переспевшей малины, ярко накрашенные чёрным карандашом брови, судорожно запрыгали, губы сжались до посинения. Неожиданно проворно она вскочила на подножку трактора и, с ловкостью борца-самбиста, выдернула тракториста из кабины, перебросив его через себя.

Поняв, что его раскусили, и пощады не будет, тракторист бросился наутёк через поле. Вдогонку за ним, газуя и вертухляясь на УАЗике по колдобинам, рванула агроном Кошкина. Подобно ночному зайцу, напуганному светом ярких фар, тракторист носился по полю вихляя по замысловатой траектории, всячески пытаясь уйти от преследования, но настырная «охотница» всякий раз угадывала манёвр и направляла машину наперерез, не давая жертве укрыться в спасительном кустарнике.

На втором круге тракторист покорно сдался. Он сел на земляной ком и приготовился принять позорную и унизительную процедуру от бабьей руки. Когда колесо УАЗика вдавило носок его кирзового сапога в мягкую землю, его обречённое состояние души вдруг разбудило в его сердце такую отчаянную отвагу, что совершенно не беспокоясь о последствиях он достал из внутреннего кармана недопитую бутылку «водки» и сделал из её горлышка несколько жадных глотков.

Увидев «предсмертные» алкогольные судороги тракториста, Кошкина махнула рукой, выругалась и, с чувством не до конца выполненной миссии, поехала домой обедать.

Продолжение следует, но пока, не дописано. Рассматривайте, как отрывок.

[Bobr]

с превеликим удовольствием читаю! Жги, Вадим! Обалденный расказ!